Общага-на-Крови - Алексей Иванов

— Гапонов только что Нельку чуть не изнасиловал, — прошептал Отличник, глядя Ваньке в глаза.

— Блядь!.. — сказал Ванька и рванулся вон из комнаты.

Отличник метнулся за ним.

В это время Игорь уже добежал до комнаты Гапонова, стукнул в дверь и, не услышав ответа, вошел.

В комнате все было так, как описала Нелли. По столу разлилась лужа портвейна, в которой лежала бутылка и раскисшие окурки. Гапонов и Генерозов спали. Игорь постоял посреди комнаты, переводя дыхание, сел на стул, как недавно сидел Гапонов, и, подавшись вперед, потряс Гапонова за плечо. Гапонов закряхтел, расклеил мутные глаза и, увидев Игоря, вяло сказал:

— Пошел в жопу…

— Подъем! — крикнул Игорь и коротко, но сильно ударил Гапонова в левый бок.

От этого крика зашевелился и Генерозов. Гапонов застонал, потер кулаками глаза и сел на кровати, спустив босые ноги на грязный пол.

— Чего надо? — невнятно спросил он, взял со стола стакан с опивками чая, глотнул, выплюнул обратно набившуюся в рот заварку, поставил стакан под кровать и застыл в расслабленной позе.

— Так, Гапонов, — начал Игорь. — Ты сегодня затаскивал сюда Караванову? Слушай, учти, если ты хоть раз прикоснешься к ней…

— А ты кто такой? — поднимая голову и сосредоточенно вглядываясь в Игоря, вдруг спросил Гапонов.

— То есть — кто? — с вызовом поинтересовался Игорь. — Ты с похмелья меня уже не видишь?

— Говном воняет — чую, а ни хрена не вижу, — спокойно сообщил Гапонов, глядя на Игоря с таким выражением, с каким обычно ожидают разъяснения недоразумения.

— В общем, так, Гапонов, — уклонился Игорь. — Если ты хоть раз сунешься к Нелли, пеняй на себя. Она не твоя женщина, и заруби это себе на носу.

— Дай ты ему по рылу, Ян, — со своей койки предложил Генерозов.

Гапонов, казалось, задумался.

— Всегда драл кого хочу, — пожимая плечами, словно придя к парадоксальному логическому выводу, сообщил Гапонов Игорю. — Кого хочу, как хочу и скоко хочу.

— А попробуешь Караванову захотеть, будешь разбираться со мной! — предупредил Игорь.

— А тебе разок дам по яйцам, ты и успокоишься.

— Вот что, Гапонов! — взбесился Игорь, наклоняясь к нему. — Ты со мной не шути. Ты со своими шуточками допрыгаешься. Забудь про Караванову, добром говорю. Руки будешь совать — так я их тебе пообломаю, а если полезешь — по стене размажу, усвоил? Она — моя женщина, Гапонов, заучи это. Я за нее тебя любой ценой уделаю. Ты лучше и думать о ней не смей, козел!

Гапонов дослушал Игоря, не торопясь поднял ногу и вдруг мощно пнул по стулу, на котором Игорь сидел. Стул отпрыгнул на метр и с грохотом опрокинулся. Игорь, мелькнув подошвами кроссовок перед лицом Гапонова, рухнул на спину, ударившись затылком об пол.

Мгновение спустя дверь распахнулась, и в комнату ввалился Ванька Симаков.

Весь разговор Игоря с Гапоновым он подслушал. Отличник застал Ваньку возле двери гапоновской комнаты скорчившимся пополам, прилепившим ухо к замочной скважине, с отвердевшим лицом, со скошенными глазами и шевелящейся бородой. Когда в комнате раздался грохот упавшего стула, Ванька моментально разогнулся. Взгляд его из бесконечной пустоты переехал на Отличника.

— Спрячься в кухню от Игоря! — яростно прошептал Ванька, толкнул Отличника в грудь и распахнул дверь.

Отличник, ничего не соображая, вылетел из блока в коридор и юркнул на кухню.

Ванька застал Игоря и Гапонова уже вскочившими и готовыми броситься друг на друга.

— Атас, мужики!.. — закричал он, втискиваясь между ними. — Спокойно, Игореха, спокойно, — тараторил он, обнимая Игоря за талию и увлекая в сторону. — Все живы, Игореха, Красная армия победила, Гитлеру капут…

— Ну-ка пусти!.. — пытаясь вырваться, рычал Игорь.

Гапонов стоял молча. Ванька подтаскивал Игоря к двери.

— Остынь, Игореха, остынь, кому говорят, — твердил он. — Только мордобоя нам еще не хватало… Пойди в коридор, успокойся. Мне самому надо с Яном поговорить. Иди-иди, ты уже все сказал, а мы тебя внимательно выслушали…

Ванька дотащил обалдевшего Игоря до выхода, выпихнул его в блок и сразу захлопнул дверь. Игорь тотчас могуче пнул в нее. Ванька быстро отщелкнул замок, приоткрыл дверь, выставил в коридор бороду и спросил:

— Долбанулся, что ли?.. — и снова захлопнул. Приглаживая руками волосы, Ванька, не глядя ни на кого, прошел в комнату. Гапонов все так же молча сел на кровать. Из коридора не доносилось ни звука.

— Ну и срач у тебя, Ян, — сказал Ванька, неторопливо поднимая стул и усаживаясь на приличном от Гапонова расстоянии. — Давай поговорим, Ян, как мужик с мужиком. Генерозов, ты, наверное, пописать хочешь?

— Пусь здесь остается, — хмуро велел Гапонов.

Ванька заерзал, доставая сигареты, и закурил.

— Чего с Каминским-то сцепился? — поинтересовался он.

Гапонов тоже медленно закурил.

— Кама на меня залупой пошел, — спокойно пояснил он.

— И что дальше делать будешь? — осведомился Ванька, стряхивая пепел в ближайший стакан.

— Что хочу, то и буду, — веско ответил Гапонов.

— Не надо, Ян, доставать Каминского, — сердечно попросил Ванька. — Фигня ведь начнется, сам знаешь.

— А чего мне этот дрищ сделать сможет? Рыпнется — по зубам огребет.

— Ты как пацан, честное слово, — поморщился Ванька. — Ну, своротишь ты ему скулу, так ведь выселят за драку.

— Кто выселит? Сам я себя, что ли, выселю?

— Ну, я тебя как друга прошу, — сдался Ванька. — Оставь его.

— А тебе-то чего?

— Он меня выручал, когда мне было хреново, и я за него заступлюсь.

— Да я против него ничего не имею, — пояснил Гапонов. — Ну, возбухнул раз от гонора — хер с ним. Он мне не мешает, пусь живет.

— Так ты к Каравановой не лезь.

— А чем я его хуже? Он имеет, и я хочу. Она же лядь ощажная.

— Во-первых, она не блядь и блядью не была, — начал Ванька.

— Ага, — перебил Гапонов. — С половиной моего курса перекувыркнулась, и целочка, значит? И сам я ее по пьяни прищемил, но дано.

— Видишь, это было давно, Ян, — устало возразил Ванька. — И про блядство ее — на три четверти вранье. Кому не дала — тот и вонял с досады. А теперь у нее есть постоянный мужик — Каминский, и ты лучше не суйся.

— Токо что мне это Кама вкручивал, теперь ты?

— А что мне прикажешь делать? — удивился Ванька. — Я живу вместе с ним, и это меня задевает! К тому же не обломится тебе.

— Может, и обломиса, — многозначительно сказал Гапонов. — Чего это она Каме дает, а мне не дас? Знаю я этих баб, замуж она хочет, вот и держиса за этого мудозвона. Зесь, в ощаге, эту лядь никто больше, кроме него, не возьмет, а ей дано пора. Еще один аборт — и она уже рожать не сможет, кому такая нужна будет? Тем более если здесь, в ощаге, она мужика не заведет, ее затрахают насмерть.