Избранница герцога - Элоиза Джеймс

— У него их шестеро? — воскликнул Гриффин. Он выглядел излишне шокированным, если принять во внимание, что у него самого подрастает внебрачный сын. — А почему все они в Кенте? Что они там делают?

— В Кенте только двое, остальные под моей крышей, — сказал Вильерс.

— А вы уверены, что вам удастся уговорить их мать отдать их вам? — спросила Роберта. — Я стала матерью Тедди около года назад и готова проткнуть вас кинжалом, если вы захотите разъединить меня с ним.

Луиза, успев оправиться от шока, поспешила вмешаться в разговор:

— Ах, одинокие матери — это такая интригующая тема. Лорд Гриффин, вы хотя бы представляете себе, как всем нам интересно знать, кто приходится матерью вашему дорогому сыну?

— А зачем вам это? — спросил Гриффин. — Может быть, вам лучше переключиться на Вильерса? У меня всего один сын и одна внебрачная связь, а у Вильерса их было несколько. Вам гораздо интереснее поговорить с ним.

— Согласна, — сказала Луиза. — Все знают о плачевном состоянии леди Кэролайн. Скажите, Вильерс, это ее дитя, случайно, не от вас?

— Я нахожу беседу в таком тоне оскорбительной, — заявил Вильерс.

Луиза с досады хлопнула веером.

— Не все верят версии об отце, которую леди Кэролайн предложила свету... — Она помедлила, глядя на Вильерса, но он промолчал, и Луиза помчалась дальше: — Итак, мать одного из его отпрысков нам известна, остается узнать, как обстоит дело с остальными пятью...

— И вас это не утомит? — спросил Гриффин.

— Лорд Гриффин, всем известно, что вы имели связь с благородной леди. Нет никого дотошнее английских кумушек с носом по ветру, вынюхивающих жареные факты и раздувающих пламя скандала. Но может быть, вы желаете раскрыться до конца и назвать имя...

— Наш Тедди не проявляет интереса к этому, а ведь он единственный, кому полагалось бы это знать, — произнес Гриффин.

— Даже я этого не знаю, — сказала Роберта. — Деймон обещал открыть мне эту тайну в первую брачную ночь, но не сдержал обещания.

— Как же так? — усмехнулась леди Невилл. — Ведь вы с ним теперь одна душа и одно тело. — Этим замечанием и всем своим повышенным интересом, она невольно выдавала пустоту собственного брака, не согретого детьми.

— Мне нет нужды выискивать мать Тедди, — заявила Роберта, прильнув к мужу. — Тогда бы она стояла у меня перед глазами, а теперь я не думаю о ней. Тедди только мой сын.

Деймон довольно улыбался, глядя на Роберту, и казался таким влюбленным дураком мужем, что Вильерса буквально тошнило от этой семейной идиллии.

Заметив его реакцию, Луиза рассмеялась.

— Вы планируете свой брак, ваша светлость, но явно не собираетесь строить его на любви, — заметила она.

— Чтобы заключить брак, нужна известная доля отваги, и у меня она имеется. А чтобы влюбиться, нужна только глупость. Надеюсь, у меня все же есть хоть малая толика разума.

— Бог накажет вас за эти слова, — заявила Роберта. — Вы, несомненно, скоро влюбитесь и будете страдать.

Вильерс ушел, одолеваемый мыслями о своей женитьбе. Он не находил ничего более отвратительного, чем настоящий союз с влюбленными друг в друга мужем и женой. Неужели он падет так низко, что будет с обожанием смотреть на свою жену, так же как Гриффин?

Союз, построенный на взаимном понимании и практичной основе, без дурацкого обожания, выглядит намного пристойнее.

То, что леди Элинор влюблена в кого-то еще, казалось ему только плюсом. Вежливый холодок между супругами обеспечивает мир в семье.

Он вполне может остановить свой выбор на ней и сделает это, если она не против и появится у Гилнеров, как они договаривались.

Если нет, ему придется связать себя узами брака с леди, которую считают слабоумной, что тоже имеет свои преимущества.

Элинор нашла свою мать в павильоне с угощениями, в окружении ее ближайших друзей. Увидев старшую дочь, герцогиня приподнялась с кресла, стряхивая с колен возившихся котят.

— Итак, знакомство состоялось? — спросила она.

— Вполне возможно, что Вильерс сделает мне официальное предложение, — сказала Элинор. — Он дал мне это ясно понять.

— Замечательно! — воскликнула герцогиня. — Ты принесла добрую весть. — Она снова опустилась в кресло. — Тебя, конечно, удивят мои слова, но я уже начала думать, что ты у меня совсем глупенькая.

Элинор хотела резко ответить, но сдержалась.

— Все эти последние годы я думала, что ты у меня глупенькая, — не замечая ее реакции, продолжила герцогиня. — И вот теперь, наконец, ты выходишь за герцога, как намеревалась. Ты вовремя образумилась.

— Еще нет, — произнесла Элинор.

— Это я была не права, — заявила герцогиня. — Мне и в голову не приходило, что у тебя есть шанс заполучить Вильерса. Ради всего святого, дитя, тебе хотя бы известно, что он один из самых богатых людей королевства?

Пока он еще не поделил все между своими внебрачными детьми, подумала Элинор.

— У него тоже завышенные требования — жениться только на особе своего ранга. Все уже поговаривали, что ему пора расширить круг своих поисков до маркиз... Но я настояла, чтобы ты была представлена ему. Я так рада, так благодарна тебе, дочь моя!

— За что же? — спросила Элинор, усаживаясь рядом с матерью.

— За то, что ты не упустила его, разумеется. Когда я думаю обо всех этих женихах, которые проплыли мимо тебя за четыре сезона, мне просто дурно становится. Сгубив свой первый румянец, ты продолжала, как ни в чем не бывало посмеиваться над джентльменами. Мне было так страшно, я так боялась за тебя, Элинор, хотя виду не подавала, как и положено матери. Но я так боялась за тебя.

Элинор улыбнулась при мысли, что ее мать способна быть сдержанной, скрывать свои эмоции.

— Для меня была невыносима мысль, — продолжила герцогиня, — что я, признанная первая красавица, произвела на свет такую бессердечную кривляку, какой была ты, моя дочь.

Элинор расплылась в улыбке.

— Хвала небу, в этот сезон ты — единственная герцогская дочь брачного возраста. Я наконец-то могу написать твоему отцу и брату, чтобы они поскорее возвращались из этой ужасной России на твою свадьбу. Завтра утром закажем тебе свадебное платье. Потом надо...

— Вильерс еще планирует нанести визит в Кент, — небрежно заметила Элинор.

Мать мгновенно нахмурилась:

— В Кент? Но зачем? Почему? Нет, ни за что! Неужели...

— Да, Лизетт, — кивнула Элинор.

— Но она же сумасшедшая! Мне жаль ее, но она безумна, как мартовский заяц! — воскликнула герцогиня. — Настоящая чокнутая, лунатичка, все так считают, не одна я.

— Но ее нельзя причислить к полностью сумасшедшим, — запротестовала Элинор, — она всего лишь...