Шипы и розы - Лана Каминская

Узнать судьбу воришки хотелось всенепременно, но долго насладиться чтением у Малесты не получилось: за окном вдруг послышалась странная возня, и леди Андервуд насторожилась. Повернула голову на шум и вслушалась. Шумели явно не слуги. Они бы никогда не позволили себе столь громко топать, нарушать покой хозяйки и так безжалостно хрустеть сухими веточками, которые ещё не успел собрать с земли садовник.

Ветер подул сильнее, и Малеста поёжилась. Ещё совсем недавно за окном было такое солнце, что впору веснушек на нос нахвататься, а сейчас небо стало заволакиваться хмурыми тучами, не сулившими ничего хорошего, кроме ледяных капель.

Ветер подул снова, а следом за ним по водостокам ударило несколько капель. И опять зашумели за окном, и даже (Малеста не сомневалась ни на секунду) сломали ветку на одном из кустов, а это было уже форменное варварство! Такое мог сделать только чужой человек!.. Ветер, накрапывающий дождь, открытые окна, слуги, перешедшие в другое крыло, и чужой человек... Леди Андервуд перевела взгляд на злополучную книгу, вздрогнула и прикрыла рот ладонью, чтобы с губ не сорвался испуганный крик. Всё это было слишком схоже, чтобы быть правдой.

В этот момент чьи-то грязные пальцы зацепились за чистейший подоконник, оставляя на нём безобразные следы. Сердце Малесты бешено забилось, а ладони похолодели. Такие грязные пальцы не могут быть у добропорядочных людей, а только добропорядочные жили в Девонсайде. Значит, чужой! Неужели?..

Чужак по ту сторону окна тем временем выругался – таких ярких словосочетаний Малеста уже давно не слышала. А затем подтянулся на руках, запрыгнул на подоконник и, сидя так, принялся отряхивать с грязных рукавов листья, опавшие с розовых кустов. 

Со спины незнакомец выглядел страшно. А пах просто отвратительно! Его одежда была вымазана глиной и вся мокрая. Волосы тоже были давно не мыты и тоже почему-то мокрые. Или, может, просто засаленные? И этот неприятный запах гнили... Малеста снова покосилась в сторону отложенной книги, тихонько встала, подобрала полы платья и сделала робкий шаг в сторону комода. Там стояла бронзовая статуэтка ангела с крылышками за спиной и луком в руках. Она была довольно увесистой, и оставалось только правильно рассчитать угол удара, чтобы не позволить негодяю увернуться. 

Незнакомец, однако, вёл себя странно для вора: залезать в дом не торопился, озираться в поисках ценных вещей и хватать их – тоже. Он просто сидел на низком подоконнике, свесив ноги в сад, и продолжал снимать с перепачканной одежды заплесневелую траву, которая совсем не хотела отлипать. Всё это было крайне подозрительно. И совсем не похоже на то, о чём писали в романах. В последних воры вели себя осторожно, действовали быстро, но никак не разваливались в гостиной, где их мог заметить любой слуга, и никак не прихорашивались, прежде чем отправиться на дело. Может, это необычный вор? И что тогда? Предложить ему чаю?

На этой мысли леди Андервуд не совладала с собой и фыркнула. Незнакомец тут же дёрнулся, обернулся, а Малеста, вместо того чтобы осчастливить незваного гостя по голове ангелом-тяжеловесом, выронила его, и тот грохнулся на пол, крепко-накрепко припечатав край платья к персидскому ковру.

– Кто вы такой? И что вам здесь нужно? – Леди Андервуд старалась звучать как можно суровее, но сердце окончательно наполнилось страхом, когда мужчина неторопливо перекинул ноги из сада в гостиную, спрыгнул с подоконника, отряхнул брюки, на которые было страшно смотреть, и двинулся на хозяйку Девонсайда, намереваясь то ли задушить, то ли руку поцеловать.

Выяснять, что именно будет выбрано, не было ни времени, ни желания. Малеста начала отступать, но чёртов ангелочек так крепко держал платье, что леди Андервуд не устояла и покачнулась. Взмахнула руками в надежде найти хоть что-то, за что можно было ухватиться, но зацепилась только за руку грязного нахала и тут же утянула неудачливого грабителя за собой.

Оба свалились и запутались в шуршащих тканях, травяных ошмётках, запахах гнили и цветов после дождя. Вонючий наглец придавил телом Малесту и теперь тяжело дышал ей в лицо, практически не утратившее былой красоты и свежести. Несколько капель упало с его волос ей на грудь, и Малесту охватил ужас. Она попробовала было закричать, но крик сорвался с губ сдавленный и едва ли был кем-то услышан.

– Пустите, – шипела хозяйка Девонсайда, пытаясь скинуть с себя мерзавца, но тот сам откатился в сторону, поднялся на ноги и протянул даме руку, желая помочь встать.

Это было уже слишком! Любой другой вор тут же рванул бы вон из дома через то самое окно, которое помогло ему в тот дом забраться, а этот нахал изображает из себя джентльмена. Сам же на деле никто, хоть одежда, если почистить, может оказаться штучного пошива. Интересно, он её украл или выклянчил? И почему он столь назойливо скользит взглядом по красивой шее леди Андервуд, по складкам её платья, по рукам и пальцам?.. Рыскает настойчиво, жадно и в то же время с нотками презрения, словно перед ним не богатая дама с положением в обществе, а дешёвая актриска из убогого театра, которую можно ни в грош не ставить.

От этого взгляда и закипающего в сердце возмущения Малеста чуть не задохнулась. С тех пор как она стала супругой лорда Андервуда, ни один мужчина не смел её так разглядывать, даже малограмотный слуга, умевший только дрова колоть и едва вязавший слова. Он был больной на голову, но никому вреда не причинял, а потому ему многое прощали. Но этот негодник... Снова буравит взглядом её шею. Или он на жемчуг пялится? И глаза такие зелёные-зелёные, как молодой лист на цветочных кустах, ещё не набравший достаточно цвета.

Малеста опасливо дотронулась до ожерелья, удачно и в то же время с долей скромности подчеркивающего красоту своей хозяйки. Оно, как и всё остальное в этом доме, принадлежало лорду Андервуду и много лет назад обвивало шею его матери, а затем первой жены... Теперь вот перешло ко второй.

– Возьмите. – Малеста щёлкнула застежкой и сняла жемчуг. – И не делайте мне ничего дурного. А ещё убирайтесь скорее, пока я не позвала слуг. Покажетесь снова в наших краях – второго шанса уйти безнаказанно не будет.

На удивление леди Андервуд вор не выхватил дорогое украшение и не пустился на утёк. Зато стукнул себя кулаком по лбу и выдавил:

– Этот жемчуг... Как же я сразу не догадался? – А потом опустился на одно колено и с долей сарказма в голосе спросил: – Вы в порядке, матушка?

«Паяц несчастный!» – чуть не взорвалась Малеста и брезгливо оттолкнула от себя вымазанные грязью руки.

– Уходите! – вновь выкрикнула она и фыркнула на золотистого цвета прядку, выбившуюся из прически и упавшую прямо на глаза. – Уходите, или я закричу.

– Так вот, как вы встречаете гостей, – получила Малеста укоризненное в ответ, а дальше произошло нечто, совсем из ряда вон выходящее и попахивающее громким скандалом, каких так не любили в Девонсайде: нахальный юнец протянул руку в лицу леди Андервуд, поймал непослушный локон и аккуратно заправил его за ухо Малесты, даже не соизволив спросить на то разрешения. При этом улыбался уголками губ легко и небрежно, как будто проявлял заботу в отношении младшей сестры, а не замужней дамы, и от прежнего презрения во взгляде не осталось и следа. А, может, его и не было вовсе, и Малесте показалось?