Стратегия воздействия - Макс Глебов

В образовавшийся разрыв устремились танковые бригады, выделенные Ставкой для этой операции. Они примерно наполовину состояли из Т-34 и КВ, с которыми противотанковые средства немцев справлялись с большим трудом.

Тем не менее, первоначальный успех грозил быстро сойти на нет. Информация о направлениях ударов уже достигла немецких штабов, и прямо сейчас начинал раскручиваться отлаженный механизм противодействия советским контрударам, до мелочей отработанный вермахтом за первые месяцы войны.

Ввиду темного времени суток авиацию задействовать противник не мог, но немцам было не впервой воевать в погодных условиях, препятствующих полетам их истребителей и бомбардировщиков, и для отражения атаки они располагали множеством других эффективных средств, главным из которых, являлись 88-миллиметровые зенитные орудия, выводимые на прямую наводку, и моторизованные соединения, которые можно было быстро перебросить к местам прорыва для нанесения фланговых ударов по прорвавшимся советским войскам.

Именно этот сценарий развития событий я и намеревался предотвратить.

– «Акула-1», здесь «Шершень». Готовы принять координаты целей?

– «Шершень», здесь «Акула-1», – без задержки отозвался командир группы тяжелых бомбардировщиков, – Слышу вас нормально. К приему координат готов.

* * *

Командир третьей танковой дивизии вермахта генерал фон Швеппенбург выслушал доклад начальника штаба и быстрым шагом перешел в комнату, где на столе были разложены карты района боевых действий. Несколько больших деревянных домов, из которых предварительно выселили жителей, были заняты штабом дивизии, что обеспечивало хотя бы минимальный комфорт в тех варварских условиях, с которыми так часто приходилось мириться фон Швеппенбургу в этой дикой стране.

На этот раз русские ударили ночью. О такой возможности генерал слышал вчера в штабе второй танковой группы. Правда, предупреждение исходило не от генерал-полковника Гудериана, а от какого-то берлинского хлыща из Абвера, так что фон Швеппенбург не стал принимать его слишком уж всерьез. Как выяснилось, абверовец говорил дело.

На карту уже были нанесены места ударов советских войск. Замысел красных не отличался оригинальностью. Ночной атакой проломить фронт в двух местах, отстоящих друг от друга на тридцать километров, потом ввести в прорыв танковые бригады, соединиться за спиной попавшей в мешок пехотной дивизии, блокировать ее, рывком достичь внутреннего периметра котла и ударом с тыла по удерживающим его пехотным частям пробить коридор к своим окруженным армиям.

– Соедините меня со штабом пятого танкового полка! – потребовал Швеппенбург.

– Телефонная связь нарушена, герр генерал! – доложил через минуту дежурный связист. Устранение неисправности уже ведется, но потребуется время.

– Так свяжитесь по радио! Я должен учить вас вашей работе, штабс-фельдфебель?

– В эфире помехи, герр генерал. Мы непрерывно вызываем штаб пятого полка, но ответа пока нет.

– Тогда отправьте делегата связи с приказом полковнику Брауну немедленно поднимать полк по тревоге. В два часа тридцать минут я хочу видеть его танки вот здесь! – повернулся Швеппенбург к начальнику штаба, показывая точку на карте, из которой начиналась стрела русского танкового удара, – Эту дорогу необходимо как можно быстрее перерезать и деблокировать сорок четвертую пехотную дивизию. Австрийцы – неплохие солдаты, но мне не хотелось бы долго испытывать их стойкость в условиях окружения…

Речь генерала прервал нарастающий свист, хорошо различимый даже через закрытые окна. Ни одна из четырех пятисоткилограммовых бомб, сброшенных с двухкилометровой высоты, не попала непосредственно в здания штаба, но этого и не требовалось. Ударная волна сравняла с землей деревянные строения, своротив с фундаментов даже каменные печи и похоронив под грудой обломков командира дивизии и офицеров его штаба.

* * *

Наверное, командирам идущих в атаку бригад и дивизий, да и простым красноармейцам и танкистам, пытавшимся в ночном бою взломать немецкую оборону и пробиться к своим окруженным товарищам, казалось, что пока операция развивается по плану, враг отходит, а местами и откровенно бежит. Нужно еще поднажать, и сопротивление противника будет окончательно сломлено.

При взгляде с орбиты картина вырисовывалась совершенно иная. Соотношение сил складывалось совсем не в пользу советской стороны, особенно в танках и подвижных соединениях. Получив болезненный, но далеко не смертельный удар, вермахт начинал разворачиваться в сторону обидчика, чтобы нанести ему сокрушительное поражение.

– «Акула-3», здесь «Шершень». Семь с половиной градусов влево. Вы практически над целью. Удар двумя ФАБ-500. Ждите команды.

– «Акула-3» приказ понял. Жду.

– «Акула-3», десять секунд!.. Сброс!

Корректировать удары одновременно десяти бомбардировщиков я просто не успевал. Иногда их приходилось выводить на второй, а то и третий заход. Точность сброса бомб тоже не всегда позволяла поразить цель с первого раза. Иногда мои команды выполнялись с небольшими задержками или не вполне точно, и тогда опять же приходилось атаковать цель повторно, а это означало, что немцы внизу уже знали об опасности, что снижало эффективность ударов.

Тем не менее, сложный армейский организм немецкой группы войск под Киевом сейчас напоминал могучего великана, хлебнувшего не летальную, но весьма изрядную дозу нервно-паралитического газа. Какие-то команды успевали доходить до подразделений и частей, другие обрывались на полпути, упираясь в разрушенные штабы и узлы связи. Танковые и моторизованные части выдвигались в разных направлениях, зачастую имея только приказ на марш, но не получая дальнейших указаний. На весь этот хаос накладывалось ночное время и невозможность провести авиаразведку. Однако вермахт был силен не только своими генералами. Инициативных и квалифицированных офицеров среднего звена у немцев тоже хватало, и, несмотря на частичную потерю управления войсками, противодействие ведущим наступление советским армиям постепенно нарастало.

Наибольшую проблему для противника представляли два ударных кулака, состоявших из танков КВ и Т-34. Стандартная тактика артиллерийских засад с использованием зениток, способных пробить их броню, сейчас давала сбои. Двигавшиеся к месту прорыва колонны тягачей с 88-миллиметровыми пушками попадали под редкие, но неожиданно точные бомбовые удары, упирались в разрушенные мосты через небольшие речки и овраги или просто не поучали вовремя приказов на выдвижение.

У окруженных войск, ударивших навстречу сороковой и двадцать первой армиям, дела шли хуже. Их малочисленные танки, собранные в одну группу прорыва, смогли сделать очень немногое, лишь прорвав первую линию обороны противника. Этот удар не стал для немцев неожиданным, и они успели подготовиться к его отражению. Тем не менее, получив по радио сообщение об успешном продвижении танковых бригад, советские войска изнутри кольца усилили нажим. Даже более слабая часть окруженных, блокированная немцами севернее Лохвицы, предприняла попытку прорыва, причем не в восточном направлении, как ожидал противник, а в северном, надеясь соединиться с основными силами окруженных.