Великий герцог Мекленбурга - Иван Оченков

– Посечь? Так мы профоса-то[8] с собой не брали, – озадаченно почесал репу Клим.

– Тьфу ты, нашел проблему: раздели селян пополам – и пусть одна половина выдерет другую, потом поменяются. А кто не согласен – в Новгород, в разбойный приказ, пусть с ними Одоевский разбирается. Да побыстрее, возвращаться надо, не ровен час, дожди зарядят, будем по грязи телепаться.

Едва я со своим отрядом вернулся в Новгород, мне сообщили, что встречи со мной ждет Делагарди. Пришлось сразу же переодеваться. В рейдах, чтобы выглядеть купцом, я одевался в местное платье. Но вот зипун, косоворотка и порты уступили место камзолу и бархатным кюлотам на французский манер. Теперь великий герцог готов принять своего непосредственного руководителя. Именно так: Делагарди – мой номинальный начальник. Впрочем, он прекрасно понимает, что германский фюрст и королевский зять большая величина, и потому ведет себя крайне корректно.

– Заходите, друг мой! – радушно пригласил я генерала. – Мой дом – ваш дом, я всегда рад вас видеть.

– Почтительно приветствую ваше королевское высочество! – склонился Делагарди.

– Ах, оставьте эти несносные церемонии! Какие новости?

– Я, собственно, поэтому и прибыл к вам с визитом. Пришло послание от короля, и вот еще.

С этими словами генерал подал мне довольно увесистый свиток. Посмотрел на печать – ого, любезная моя Катерина Карловна прислала письмо пропадающему на войне муженьку.

– Что пишет король?

– Читайте сами, – ответил генерал и подал еще один свиток.

Эх, как же мне не хватает малыша Мэнни! Продираюсь глазами сквозь вязь готических букв. Ага. Король доволен и выражает нам свое благоволение. И вас тем же концом и по тому же месту, ваше величество! Ага, мирный договор с датчанами почти подписан, они, правда, хотят контрибуции, но Аксель не уступает. Правильно делает, работа у него такая! А вообще rabano picanto[9] королю Кристиану, а не контрибуцию! Перетопчется кузен, не маленький. Что еще? Ага, не дают Густаву Адольфу покоя Сигтунские ворота. Вот сними их и положи ему на тарелочку!

– Что вы об этом думаете? – спросил Делагарди.

– Что тут скажешь, если вы хотите вызвать бунт, то лучше повода не придумаешь, – недолго думая ответил я.

– Я тоже так думаю, но что ответить королю?

– Да так и ответьте: не время, мол. Вот еще немного, все успокоится, а там, глядишь, король вызовет вас ко двору – и это станет заботой вашего преемника, а не вашей.

– Вы полагаете, меня отзовут? – заинтересованно спросил генерал.

– Ну, когда это точно случится, я вам сказать не могу, но его величество собирается реформировать армию, а вы, по его словам, лучший шведский военачальник. Так что вам и карты в руки.

– Карты? – озадаченно переспросил Якоб.

Тьфу ты черт! К картам европейцы еще не пристрастились, по крайней мере шведы. А вот у англичан, говорят, при дворе картами не брезгают даже дамы. Впрочем, генерал, кажется, понял мою мысль.

– Ваше королевское высочество, все хочу у вас спросить, – перевел Делагарди разговор в другую плоскость.

– Спрашивайте, друг мой, сделайте одолжение.

– Зачем вам это нужно?

– Что вы имеет в виду? – недоуменно ответил я вопросом на вопрос.

– Вашу охоту на местных разбойников.

– Ах вот вы про что! Ну, на это есть сорок причин. Во-первых, мне скучно!

– Остальных причин можете не называть, – засмеялся Якоб, которому я уже как-то рассказывал байку о Ходже Насреддине. – А если серьезно?

– А я серьезно. Мне действительно нечем заняться. Я с гораздо бо́льшим удовольствием проводил бы время со своей молодой супругой. Мы женаты так недавно, что просто не успели надоесть друг другу. Я мог бы заняться своими землями в Германии, да мало ли чем еще. Кроме того, разбойники, и вам это известно не хуже меня, превратились в настоящий бич здешних мест. И то, что шведская власть в моем лице борется с ними, весьма положительно воспринимается местными жителями. Кроме того, разве вы не обратили внимания, что наш любезный князь Одоевский в последнее время сильно занят? Многоуважаемый Иван Никитич по уши завяз в разбойном приказе, занимаясь расследованием и судом татей, которых я ему так регулярно поставляю. Так что времени и сил на то, чтобы втыкать вам палки в колеса, у него просто не остается.

– Пожалуй, вы правы, – хмыкнул генерал. – А что он делает с этими, как вы сказали, да-да, с татями?

– Вопрос интересный, поскольку публичных казней давно не было (я ведь ничего не пропустил?), либо разбойники становятся холопами любезнейшего Ивана Никитича, либо… Либо они просто не пережили следствия. Кнут и дыба доставляют не самые приятные ощущения, знаете ли. Впрочем, я почему-то полагаю первый вариант более частым.

– Вы полагаете, у князя мало холопов?

– Я полагаю, что лишних просто не бывает. Я немного изучил местное законодательство и обычаи. Они очень архаичны и вместе с тем интересны. Холопами становятся либо пленные, причем, как вы понимаете, речь о людях низкого звания. Либо же люди по каким-то своим причинам добровольно расстаются со свободой. Пленные остаются в своем звании до смерти человека, пленившего их, а закупы – пока не отработают свой долг. Таким образом, холопов не бывает много, кроме того, правительство обычно крайне негативно относится к закабалению своих подданных. Что, впрочем, вполне понятно: ведь холопы не платят податей. Ну а сейчас, когда твердой, да что там твердой, никакой власти нет, – довольно удобное время, чтобы увеличить число зависимых от тебя людей. А поскольку князь хотя и самый большой начальник, но все же не единственный, идет грызня между дьяками, боярскими детьми и прочими чинами его администрации.

– Вы рассказываете интересные вещи, ваше высочество. Ведь считается, что все московиты в той или иной степени рабы и их государство всячески старается поработить их.

– Кем считается, заезжими путешественниками, которые мало что видели и еще меньше поняли?

– Ну, мне приходилось слушать пастора Глюка, побывавшего в Москве и рассказывавшего о падении нравов среди ее жителей.

– Я тоже имел такое сомнительное удовольствие при дворе его величества. Пастор с таким воодушевлением рассказывал о множестве падших женщин и полчищах содомитов (и все это в присутствии дам!), что я просто не мог не спросить – была ли у него хоть минута во время путешествия, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, то есть богослужениями, а не визитами к гулящим девкам.

– И что же он вам ответил? – спросил, засмеявшись, Делагарди.

– Ничего, а вот его величество отреагировал точно так же, как вы. Однако с тех пор некоторые патеры на меня косо смотрят, а ее высочество принцесса Катарина попеняла мне за шутки над священнослужителями, и я обещал ей больше так не делать.