Мистика - Тамара Шатохина

    Моей спальни, как таковой,  больше не существовало.  Здесь стояла совершенно незнакомая мебель – темная, с кованой вставкой на высоком изголовье кровати, укрытая  пушистым  покрывалом цвета сливок.  Шторы тоже…  и пол был закрыт  такого же цвета  ковром.  Шкафы, как я любила -  без зеркал, как и раньше  прикрывавшие всю противоположную окну стену, прикроватные тумбочки – все было  в темном цвете и  простом, лаконичном стиле.

    В висках тяжело застучало,  и я с силой потерла их, чтобы и в глазах заодно прояснилось  -  кажется, я поняла.   Все здесь  залито было их кровью и вот поэтому…  Захотелось  поскорее  уйти, я поспешно  распахнула дверку  шкафа –  одежда  привычно висела на своих местах, аккуратными стопочками  была разложена на полках.  И когда  все успел?  Хотя…  прошли целые сутки, делали специально нанятые люди.  Достав сумку,  принялась  складывать туда вещи – практичные, немаркие, только самые необходимые.  Все плыло перед  глазами  - соленая вода во мне не иссякала.  Вытирала их, зло сморкалась  и продолжала собираться.

   Эта  комната…  наше гнездо, кубло,  нора,  наша счастливая берлога, куда мы забирались и творили любовь.  Уже не так, как в самом начале – часто и яростно, до боли во всех мышцах и состояния не стояния потом.  Сейчас  все проходило без спешки и надрыва – нежно и привычно, со знанием дела и умением.  Не так часто – два-три раза в неделю, но всегда с желанием и приятным финалом для меня.  Я чувствовала себя любимой и желанной, я изучила его пристрастия и вкусы до мелочей,  так же, как и он мои.  Так какого  хрена?!!

   Со мной творилось что-то не то, нужно было срочно бежать отсюда.  Со свежих  ран  безжалостно срывали молодую, только наросшую  кожицу,  и  опять  я  корчилась от боли и обиды, даже дышала судорожно, с  трудом.   Как  маленькая, честное слово!  Остановилась, тяжело присела на новую кровать и глубоко вдохнула, заставляя себя успокоиться.  Вытерла глаза и, отбросив в сторону совершенно мокрый носовик,  вдруг вспомнила…  кинулась искать свой телефон.  Нашла его в прихожей на полочке и позвонила Ирке:

-  Он еще там?

-  Уехал.  Сразу за тобой и уехал, сказал – на работу.  Собирайся спокойно.  Потом давай сюда,  примешь проект и съездите с Марком – посмотрите на само место.  Определишься с постоем на первое время, или с  Марком же и вернешься.  Можешь жить у меня и ездить туда каждый день, но это далековато.

-  Разберемся…  Что он сказал тебе, Ир?

-  Помоги…  сказал, - сдавленным голосом ответила  она, -  знаю, что сволочь, а ненавидеть не получается, веришь?

-  Верю.  Потому что не твой.  На своего у тебя хватило…  всего.

-  Может просто  перегорело уже, забылось – как это? Столько лет прошло…  -  задумчиво прозвучало из мобильного, - я  тут жду тебя, смотрю карту местности, но ты же понимаешь…?

-  Да-да, не нужно без меня.  Я собралась,  поела, уже выхожу.

   В отдельную сумку отправились документы, планшет,  деньги, предметы ухода и гигиены, пара полотенец, комплект постельного,  маленькая кофемолка, такая же турка  и нераспечатанный золотой пакет зернового «Жокея».  Еще походный комплект посуды и тапки с помпонами.   Резиновые сапоги, дождевик и  пара курток  разной степени утепленности, находились  в шкафу на работе.  Раньше, несколько лет назад,  нам с Иркой  часто приходилось  выезжать на место очередной стройки, отслеживая качество работы только-только набранных строительных бригад.

    Оглянулась на выходе, потопталась  высокими кроссами  по коврику,  еще раз осмотрела себя, засомневавшись на минутку – высокие джинсы,  простая водолазка,  свободная ветровка - одежда для строительной площадки.  Нет, все нормально, сейчас самое то – как раз под опухшую от слез физиономию и простой хвостик на затылке.  Еще  темные очки  на нос и оставить у консьержки пятерку для соседа.

    Ну, и с Богом!  Если уж  пережила эти сборы, то  все остальное переживу точно.

    На этот раз я заглянула в соседнее помещение и поздоровалась с тремя  женщинами разного возраста – нашим офисным коллективом - двумя бухгалтерами и дизайнером.  Три выездные строительные бригады полностью состояли из одних только мужиков,  в каждую  из них  входило по шесть человек – вот и весь рабочий штат «Теремка».  С бригадами мы поначалу намучились, текучка  была страшная –  многие хорошие и рукастые  мужики  пили.  Работали  нормально, а в день получки  скатывались во многодневный  запой.  С такими  работниками мы прощались и  брали новых.  Увольнениями занималась  я.  Ирка нервничала и боялась, а у меня  расставаться  с пьяницами получалось  тихо и мирно, без  взаимных оскорблений и смертельных обид.  Мы даже  невесело смеялись с ними,  подшучивая над проклятой зависимостью:

-  И в борьбе с зеленым змеем… -  с  сожалением улыбаясь,  исполняла я традиционный марш прощания.

-  …побеждает змей! –  как правило,  дружно  подхватывали алкоголики и, получив  честный расчет, расходились по домам.  Ирка легонько выдыхала – злые и обиженные пьющие мужики  могли  представлять реальную опасность  для нас самих и  нашего маленького бизнеса.

-  Мне кажется,  они все влюблены в тебя, - довольно говорила она мне.

-  Само собой, со мной же и выпить можно – мечта, а не женщина, - легко соглашалась я.  Было  пару раз  – кидала в себя, как в яму  и стопку и вторую, а ни в одном глазу на нервах.

   В конце концов – уже года три как, постоянный  состав бригад  определился, мужики  сработались и почти не чудили.  Может еще и потому, что со временем  стали   неплохо зарабатывать – нас узнали на рынке строительных услуг,  количество заказов увеличилось, работа стала знакомой и привычной, а главное -  постоянной.  Они  стали по-настоящему дорожить ею.  Мы тоже ценили своих людей и по-женски заботились и об условиях их проживания на объекте, если он находился на значительном отдалении, и о питании.  А они в свою очередь по-мужски оберегали нас от лишней нервотрепки, стараясь решать мелкие спорные вопросы самостоятельно, на уровне бригадиров.

   Ирка устало потянулась при виде меня, взлохматила короткую блондинистую шевелюру  и молча наблюдала, как я достаю из шкафа и расстилаю на своем рабочем столе большую льняную салфетку.   Позвякивая металлическими крышками, осторожно вытаскиваю из пакета пару судков с заливным,  тертый хрен, зеленый лук, хлеб, и живописно расставляю и раскладываю все это на беленом льне, протягиваю ей ложку.

-  Вот… пробуй.  Как и обещала, - подвела я итог,  по-хозяйски обводя взглядом  аппетитную «поляну».

-  Да провались  оно все… - тихо выдохнула она, отворачиваясь.

-  Можно подумать,  рыба виновата, - вздохнула я, -  вот я всегда удивлялась…  речка огромная –  метров пятьсот в ширину и длина  само собой…, а  крючок с червячком  такой ма-аленький.  Но находит же дура-рыба  и хватает, и подыхает потом!  А оно видишь как –  сука-судьба...  червяк около нее опустился.  Сколько они там возились –  максимум полчаса?   Судя по интенсивности процесса… - трудно сглотнула я,  суетливо переставляя все на столе с места на место:  - А  рабочий  день дли-инный – с утра и до вечера.  Но именно в эти полчаса меня и угораздило  мотнуться, чтобы угостить тебя заливным.  Судьба, Ир, виновата, а не рыба. Так что  давай…   что добру пропадать?