Отряд скорби - Джерри Б. Дженкинс

Бак выпрямился.

— Что вы имеете в виду?

— Я ничего не могу сказать по поводу того, что сейчас представляют собой Соединенные Штаты, поскольку в своих исследованиях так и не сумел понять, какую роль предназначено играть Америке в этот период истории. Но мы знаем, чем обернется соглашение с Израилем. Я не знаю, в какой форме оно будет заключено, какое преимущество получит Святая земля, но очевидно это и будет семилетний договор.

Хлоя подняла голову:

— Тогда это означает начало семилетнего периода скорби.[7]

— Вот именно, — Брюс посмотрел на собравшихся. — Если в заявлении Карпатиу будут содержаться обещания гарантий для Израиля в течение ближайших семи лет, это станет действительным началом периода скорби.

Бак делал для себя заметки.

— Таким образом, семилетний период следует отсчитывать не от дней исчезновения, не от восхищения.

— Да, это так, — ответил Брюс. — Я еще надеюсь, что что-то может отсрочить договор с Израилем. Ничто в Писании не указывает на то, что это должно произойти прямо сейчас, но если это случится, отсчет времени начнется.

— Но ведь тем самым начнется также и отсчет времени установления Царства Христова на земле, не так ли? — спросил Бак.

Рейфорда поразило, как быстро ориентируется Бак.

Брюс кивнул.

— Верно. Именно по этой причине мы и собрались. Я Должен вам кое-что сказать. Я собираюсь ввести двухчасовые собрания здесь, в этом зале, специально для вас.

Они будут проходить каждый вечер с понедельника по пятницу от восьми до десяти.

— Но у меня будет много разъездов, — сказал Бак.

— У меня тоже, — добавил Рейфорд. Брюс поднял руку.

— Я не могу обязать вас приходить на каждую встречу, но прошу делать это каждый раз, когда вы будете в городе. В наших исследованиях мы попытаемся сформулировать то, что Бог открыл мне в Священном Писании. Некоторые из вас уже слышали, что я рассказывал об этом. Но если договор с Израилем будет заключен в течение ближайших нескольких дней, мы не должны терять времени. Мы должны будем основывать новые церкви, создавать новые группы верующих. Я хочу отправиться в Израиль и поговорить там с теми двумя, которые свидетельствовали у Стены Плача. Библия говорит о ста сорока четырех тысячах евреев, которые поднимутся в это время и станут действовать по всему миру. Это будет величайшая духовная жатва, миллионы и миллионы людей придут к Христу.

— Фантастические перспективы, — загорелась Хлоя. — Нам следует преисполниться энтузиазмом.

— Я уже в нетерпении, — согласился Брюс. — Но имейте в виду, что у нас не будет времени ни для веселья, ни для отдыха. Помните, о чем говорят семь запечатанных судов Откровения?[8]

Она кивнула.

— Если я прав, то все начнется немедленно. Сначала будет восемнадцатимесячный период мира, но уже через три месяца остальные из запечатанных прежде судов обрушатся на Землю. Будет истреблена четверть населения планеты. Не хочу быть сентиментальным, но посмотрите в глаза ваших друзей в этом помещении и подумайте, что это значит лично для вас.

Рейфорд не стал оглядываться. Он знал, что здесь находятся трое самых близких для него людей. Может случиться, что меньше чем через два года он потеряет еще одного любимого человека.

Бак закрыл свой блокнот. Ему не хотелось вносить туда запись о том, что кого-то из присутствующих здесь, в этом помещении, вскоре унесет смерть. Уильямсу припомнилось, как в день начала занятий в колледже профессор попросил их оглядеться по сторонам, а потом сказал:

— Учтите, через год вы не увидите здесь и трети присутствующих.

По сравнению со сказанным теперь здесь то была просто милая шутка.

— Но мы ведь не собираемся просто выживать, — сказал Бак, — мы хотим действовать.

— Да, — ответил Брюс. — Просто я уже загодя испытываю скорбь. Нас ждет долгая, трудная дорога. Нам придется много работать, и мы должны заранее планировать свои действия.

— Я-то думала снова поступать в колледж, — задумчиво произнесла Хлоя. — Конечно, не в Стэнфорд, а где-нибудь поближе. Есть ли какие-нибудь возражения против этого?

— Вы можете поступить в колледж прямо здесь, — ответил Брюс, — каждый вечер в восемь. Есть еще кое-что.

— Я так и думал, — отозвался Бак.

— Я считаю, что нам нужно убежище.

— Убежище? — спросила Хлоя.

— Подземное сооружение, — ответил Брюс. — Мы можем, не вызывая никаких подозрений, соорудить его в мирный период. Когда наступит судное время, мы уже не сможем достать ничего нужного.

— Что вы имеете в виду? — спросил Бак.

— Я говорю о землеройной машине, чтобы вырыть нишу для помещения, где мы могли бы спрятаться. Придут война, голод, мор и смерть.

Рейфорд поднял руку.

— Но я — то думал, что мы не собираемся поджимать хвост и прятаться.

— Никто и не думает делать этого, — ответил Брюс. — Но если мы не будем планировать все заранее, если у нас не будет места для временного отступления, для перегруппировки, для того, чтобы скрыться от радиации или эпидемии, мы бессмысленно умрем просто для того, чтобы доказать, какими мы были храбрецами.

На Бака произвело впечатление, что у пастора есть вполне реальный план. Брюс добавил, что он уже заказал большую цистерну для воды. В течение долгого времени она будет располагаться на краю стоянки для машин, и люди будут считать, что это какое-то хранилище. Затем при помощи экскаватора выроют яму, куда ее можно будет поместить.

Тем временем они вчетвером подготовят стены, проведут электричество и водопровод, чтобы получилось настоящее убежище. В определенный момент Брюс увезет цистерну. Люди подумают, что это была емкость неподходящего размера или с дефектами. А те, кто не увидит, как увозят цистерну, будут считать, что ее врыли в землю. Подземное убежище соединят с церковью потайным ходом, но пока в этом не возникнет необходимости, пользоваться им не начнут, а все собрания будут проходить в комнате Брюса.

Это вечернее собрание окончилось молитвой. Трое новообращенных молились за Брюса и возложенное на него бремя руководства.

Бак посоветовал Брюсу отправиться домой и поспать. На выходе Камерон повернулся к Хлое.

— Я хотел было показать вам мой новый автомобиль, но теперь мне это уже не кажется таким важным.