Игрушка судьбы - Мэри Дехейм

– Ради всего святого, Том, я собираюсь на бал, а не в церковь!

Том не сразу нашелся что ответить, потом, наконец, сказал:

– Пожалуй, это верно. Но не все мужчины при дворе могут похвастаться таким самообладанием, как у меня.

– О, Том, – рассмеялась Морган, – насколько мне известно, самообладание не относится к числу твоих достоинств.

– Не имеет значения, что говорят другие, главное, что я сам это знаю. – Тон его был серьезен, но на губах вновь появилась улыбка. – Если мне достанется первый танец, обещаю больше не делать тебе замечаний.

– К сожалению, я уже обещала первый танец Ричарду Гриффину.

Улыбка Тома погасла.

– Ричарду Гриффину? Боже, Морган, он как раз из тех, о ком я тебе говорил. Дикий валлиец, лишенный каких бы то ни было принципов.

Не забавно ли? Том в роли защитника нравственности! Морган хотела поставить его на место, но времени для ссор не было: до бала оставались считанные минуты. Она положила руку на плечо Тома и с достоинством произнесла:

– Я знаю, Том, ты обещал родителям присматривать за мной, и благодарна тебе за это. Но мне уже восемнадцать, я при дворе, и вовсе не собираюсь отдаваться первому встречному, если даже он мне понравится.

Тут Морган вспомнила светловолосого незнакомца, и ей стало не по себе.

Том легонько щелкнул ее по вздернутому носу:

– Ты столь же добродетельна, сколь и обворожительна, малышка. А это опасное сочетание.

Морган прыснула. Они сменили тему, заговорив о попытках Тома навести порядок на верфях в течение последней недели. Дочь моряка, Морган внимательно слушала и задавала вопросы по делу. Часы пробили девять, и Том заявил, что пора отправляться на бал. И поскольку первый танец ему не достанется, он, Джейн и их старший брат Нед представят Морган королю и королеве.

Анна Болейн подготовила все к предстоящему событию еще до отъезда: детально разработала меню, тщательно отобрала музыкантов, продумала каждую деталь декораций. Жареный лебедь на роскошно украшенном блюде. Молочные поросята в марципановых цветах. Огромные ломти говядины, плавающие в ароматном соусе из душистых трав. Появлению каждого блюда предшествовал сигнал трубы. Петрушка и огурцы, артишоки и салат, затем каплун с лимоном, форель в соусе, печеные воробьи. Нежная осетрина, фаршированные перепела, пирог с олениной. Морган отказалась от жареного аиста, попробовала кусочек баклана, но окончательно сдалась, когда слуги внесли бланманже, яблоки с фисташками и взбитые сливки.

– В Фокс-Холле так не едят, – прошептала Морган Тому, который не переставал жевать. – Никто не заметит, если я немного вздремну?

Том рассмеялся:

– Ричард Гриффин заметит. Он не сводит с тебя влюбленных глаз.

Морган чувствовала на себе его взгляд, но не поднимала глаз от смущения. Одно дело – говорить с Ричардом Гриффином в запале, в пылу ссоры, совсем другое – флиртовать за обеденным столом. Морган только предстояло этому научиться, к тому же предостережения Тома обеспокоили ее, однако виду она не подала.

Наконец Морган обвела взглядом весь зал, восхищаясь цветочными гирляндами, огромными охапками лиловых и золотистых ирисов в вазах у стен и грандиозной розой Тюдоров в дальнем конце зала, искусно сложенной из белых цветов и зеленых листьев. Том сказал, что дюжина пажей трудилась над ней весь день.

Но все свое внимание Морган сосредоточила на самой королевской чете. Король Генрих в своем серебристом одеянии казался просто огромным. Его рыжая борода поблескивала в свете тысяч свечей, а маленькие глаза, казалось, не намечали ничего вокруг. Королева Анна сидела рядом с ним – высокая, стройная, скорее элегантная, чем красивая. Обращали на себя внимание миндалевидные глаза, бледность овального лица с землистым оттенком скрывала косметика и умело подобранные цвета одежды. Анна тоже была вся в серебристом, только нижняя юбка ярко-алая, а рукава отделаны рубинами. Бабушка Изабо рассказывала Морган, что королева Анна ввела моду на расшитые нарукавники. Это была не просто уступка французской моде, но и тщательно продуманная мера, чтобы скрыть дефект на левой руке королевы, шесть пальцев, о чем знали лишь самые близкие друзья.

Король Генрих поднялся с роскошного резного кресла. Он протянул руку над столом, привлекая общее внимание, и в зале воцарилась тишина.

– Мы собрались сегодня пировать и танцевать, чтобы таким образом приветствовать наступление счастливого месяца мая, – произнес он своим мощным басом. – Думаю, все уже сыты, и настало время танцевать.

Король дал знак музыкантам; королева Анна привстала было, но ее супруг внимательно оглядывал многочисленных дам, собравшихся в зале, словно выбирая себе партнершу. В конце концов, он обернулся к Анне и протянул ей руку. Она ослепительно улыбнулась, но король, словно не заметив, смотрел вперед, выходя в центр зала.

– Эта развратница прекрасно выглядит, но его величество ее словно не замечает, – сказал Том, не отрываясь от кубка с вином. – Похоже, она наскучила монарху.

– Том! – Морган была шокирована. – Он добивался Анны целых семь лет; прошло едва два года с тех пор, как они поженились… Как же ты можешь так говорить!

В голубых глазах мелькнуло непонятное Морган выражение. Злоба? Гнев? Или просто цинизм? Но спросить она не успела, поскольку в этот момент возник Ричард Гриффин, почтительно кланяясь.

– Прощу прощения за то, что прерываю вашу милую беседу, Томас, но леди обещала мне первый танец.

Улыбка Ричарда была дерзкой и в то же время очаровательной. Он протянул руку Морган, но к тому моменту, когда они вышли на танцевальную площадку, музыка смолкла.

– Я долго собирался, – сказал Ричард, одарив улыбкой милую кузину Анны Болейн, Мэдж Шелтон, танцевавшую с родственником короля, герцогом Суффолком.

– Но ведь сейчас начнется следующий танец? – спросила Морган, мучительно пытаясь найти остроумный ответ.

– О да, – произнес Ричард, – прямо сейчас, очень быстрый и озорной.

С этими словами он обнял Морган за талию, и звуки музыки наполнили зал. Пары кружились вокруг них, каждый джентльмен стремился повыше приподнять свою партнершу в вихре танца. Ричард в конце концов так высоко подбросил Морган, что она оказалась в воздухе и испуганно вскрикнула, но Ричард лишь рассмеялся.

Король, который наблюдал за танцем со стороны, восторженно зааплодировал:

– Ого, дружище Ричард, у вас прелестная партнерша, не прячьте ее. Я должен познакомиться с этим золотоволосым созданием.

Ричард крепко сжимал руку Морган. Она надеялась, что ни он, ни король Генрих не заметит, как она дрожит, и что Том не будет слишком рассержен тем, что не он представит Морган королю.

– Ваше величество, – произнес Ричард, – леди Морган Тодд.

Морган присела в глубоком реверансе, полагая, что ее поклон в сторону королевы будет замечен: она вовсе не хотела, чтобы ее обвинили и недостатке хороших манер.