Волков. Маскарад - Валерий Пылаев
Шрифт:
Интервал:
Нет. Все-таки человек — когда я прополз вперед буквально пару шагов, контур тела проступил куда отчетливее. Четко очерченные плечи, голова, откинутая назад. Нормальной формы, а не приплюснутая и вытянутая, больше похожая на жабью. И шея — у Упырей ничего подобного, можно сказать, не наблюдалось, а зубастая морда вырастала прямо из плеч. Даже если эти твари когда-то и были людьми, случившееся здесь изуродовало их до неузнаваемости, перекроив даже самые основы анатомической структуры.
— Нет там никакого человека, — буркнул цесаревич. — И вообще ничего живого нет… Я бы увидел!
Я, кажется, начал понимать, в чем дело. Его высочество, сам того не ведая, умел не только орудовать взглядом, как резаком, но и переключаться на какой-то другой спектр. Скорее всего, инфракрасный — если уж ничуть не сомневался в своей способности разглядеть любое живое существо даже в кромешной тьме.
Царственное око работало как самый настоящий тепловизор и наверняка зацепило бы даже самые крохи искорки в своем диапазоне, однако в обычном все-таки проигрывало моему звериному. Но уж если цесаревич так ничего и не увидел, это могло означать только одно.
Там, впереди, рядом с зияющим чернотой дверным проемом, сидел покойник.
— Что ж… В каком-то смысле вы правы. — Я осторожно поднялся и отряхнул колени от грязи. — Живого там действительно нет.
Зато мертвого имелось в избытке. Не успели мы сделать и десятка шагов, как обломки кирпича и камня под ногами сменились чем-то податливым и сердито хрустящим под ботинками. Похоже, Упыриными костями и засохшими тушами, всего дюжины полторы-две. Чуть дальше я разглядел огромный скелет Лешего, обтянутый почти лысой уже шкурой. Похоже, когда-то тут случилась самая настоящая бойня.
И кем бы ни был покойник, он дорого продал свою жизнь. И все-таки победил: умер уже после того, так последнее чудище скорчилось у его ног, не добравшись до прохода, который зачем-то непременно нужно было защищать.
— Господь милосердный, — пробормотал цесаревич. — Кто этот несчастный?..
— Полагаю, перед нами все, что осталось от экспедиции, которую отправил ваш отец. — Я шагнул вперед. — Одной из них.
Бедняга скончался больше двух лет назад, и тело иссохлось, превратившись в мумию, но кое-что я смог разобрать даже сейчас. Остатки рыжих волос и бакенбарды на впалых щеках явно принадлежали мужчине еще не старому и полному сил. Военному: форма истлела чуть ли не целиком, но пряжка ремня и звездочки на погонах до сих пор поблескивали металлом.
— Штабс-капитан. — Его высочество протянул руку и коснулся знаков отличия. — Преображенский полк… Неужели один человек остановил всю эту нечисть?
— Едва ли. — Я опустился на корточки. — Ну-ка поглядим…
Мертвая рука все еще сжимала револьвер, но от него уж точно больше не было толку: за два года оружие успело покрыться таким слоем ржавчины, что я не смог даже разобрать модель. Зато по соседству с покойным отыскалось кое-что полезное: свечка на потемневшей от времени металлической подставке. Точнее, огарок примерно в половину моего пальца — впрочем, и это куда лучше, чем вообще ничего.
Для начала сойдет.
— Похоже, у нас будет свет. — Я потер пальцами фитиль. — Сейчас…
Под землей было влажно, и свечка поначалу выдавала больше треска и копоти, чем огня, но форсированная местная энергия справилась и, пройдя через меня, вспыхнула, озаряя все вокруг пламенем втрое ярче обычного.
— Двинемся дальше, ваше высочество. — Я осторожно прикрыл пламя ладонью. — В темноте нас за версту видно.
— Дальше… дальше — это туда? — Цесаревич указал на зияющий впереди проем. — В подвал?
— Почему нет? Наверняка впереди нас ждет что-то интересное. — Я приподнял огонь чуть повыше, освещая уходившие в темноту ступени. — Вряд ли покойный штабс-капитан стал бы так защищать дверь, которая никуда не ведет.
Лестница спускалась не так уж глубоко, то точно ниже уровня асфальта на улице. Метра на два точно, а может, и на все три… Многовато для обычного подвала. Впрочем, гадать долго не пришлось: ступеньки закончились, а стены разошлись в стороны, впуская нас с цесаревичем в крохотный «предбанник» с огромной квадратной дверью из железа.
Металл заржавел, но даже спустя невесть сколько времени после исчезновения людей все еще выглядел крепким и основательным. Сюда не пробралась даже вездесущая местная зелень — видимо, ей все-таки нужно было хоть немного света. Нечисть тоже не совалась под землю… Во всяком случае, до того дня, как рыжий штабс-капитан принял свой последний бой.
— Гермозатвор, — пробормотал я. — Это вход в бомбоубежище.
— Как-как вы это назвали? — Цесаревич шагнул вперед. — И куда ведет эта… дверь?
Незнакомые слова? Впрочем, неудивительно — в мире, где цесаревич родился и прожил все свои плюс-минус двадцать лет, еще не случилось ни Первой Мировой войны с ее массовым применением дальнобойной артиллерии и боевых газов, ни уж тем более второй, завершившейся применением атомной бомбы. И там в полноценных бункерах пока еще не было особой нужды.
Но здесь все, похоже, сложилось иначе — или нас попросту занесло в более позднюю эпоху, где бомбоубежища и изолированные от внешнего мира схроны уже строились вовсю. А может, и использовались. Или до катастрофы, прикончившей или изменившей тут все живое, или во время.
Или уже после — дверь гермозатвора была слегка приоткрыта, а наверху остался сидеть покойный капитан, защищавший проход сюда до последнего патрона. Не знаю, как уцелевшие участники экспедиции отыскали этот бункер, но окажись я на их месте — непременно оборудовал бы здесь убежище.
Ну, или хотя бы попытался.
— Посмотрим, что там внутри. — Я протянул цесаревичу свечку. — Но для начала туда еще нужно протиснуться.
Обычный человек вряд ли смог бы сдвинуть огромную дверь хотя бы на сантиметр. И даже моих сил оказалось маловато, но его высочество схватился за край свободной рукой, уперся ногой в стену —
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!