Интимная история человечества - Теодор Зельдин

в девочках, чего не скажешь о мальчиках: она восхищается своей матерью, которая, хоть и любит свою работу, «сменила бы ее, если бы могла; ее интересует еще многое другое, и, если она чего-то не знает, она идет и узнает». Она мечтает уехать из Коньяка: «Это место только для тех, кому за тридцать пять», и дети бедняков должны держаться своего класса. Но ее уверенность смешивается с неуверенностью: «Я не люблю обслуживать покупателей в магазине, потому что есть риск не угодить им, вызвать недовольство». То, что происходит в головах других людей, становится все непонятнее.

Я спрашиваю сорокачетырехлетнюю женщину: «С кем вам наиболее комфортно беседовать?» Она отвечает: «С моим псом. Он меня понимает». Она принадлежит к поколению 1968 года, которое считало, что, как только табу будут сняты и люди станут откровенны друг с другом и свободно расскажут о том, что у них на душе, наступит новая эра. Лиза пыталась применять эту формулу более двадцати лет, и нельзя сказать, что у нее получилось. Она работает в клинике почечного диализа и гордится тем, что ее труд обеспечивает четверть доходов больницы. Однако коллеги разговаривают с ней не так, как ей хотелось бы, поэтому она решила уволиться. Когда она начинала, молодые врачи и медсестры общались на равных: они были командой, и врачи клялись, что, когда доберутся до вершины, никогда не будут вести себя как деспотичные старые специалисты, считающие себя богами. Теперь же молодые врачи стали уже немолодыми и влиятельными. Они сами ездят на международные симпозиумы и потеряли интерес к младшему медперсоналу. Лиза жалуется, что они считают нормальным, когда опытные медсестры вроде нее выполняют свои обязанности и зарабатывают чуть больше молодых, только что окончивших школу: она хочет признания своего опыта, не обязательно в деньгах, хотя бы в уважении. Его отсутствие все испортило. Но и врачи жалуются, что их не уважают пациенты, которые выше ценят телемастера. Никто не мог ожидать такого дефицита уважения в мире.

К Лизе приезжают пациенты со всей страны. Она проводит с каждым из них по четыре-пять часов три раза в неделю, и у них сложились тесные отношения. Тем не менее она решила взбунтоваться. Почти на одном дыхании она произносит: «С меня достаточно пациентов» и «Я буду очень по ним скучать». Она намерена стать администратором, специализирующимся на больничной гигиене. Мир не знает, как вознаграждать людей за их истинные заслуги, а не за место, которое они занимают в иерархии.

Как врачи отреагировали на ее требование уважения к себе? «Я никогда не говорила им об этом». Снова тишина. Гордость мешает. Она чувствует, что к ней относятся с пренебрежением. Но она не может просить о поддержке. Однажды она познакомилась с замечательным профессором фармакологии, в лаборатории которого провела некоторое время. Он был всемирно известен и работал в США, но в нем не было ни намека на высокомерие, он никогда не говорил о своих открытиях, всегда только о своей «команде», где ко всем обращались исключительно по именам. Вот идеальное отношение в ее понимании. Она забывает, что мировым авторитетам легко быть дружелюбными, тогда как посредственностям приходится демонстрировать свою важность, иначе о ней никто и не догадается. Однако Лиза ищет «новую мотивацию».

Она возлагала надежды прежде всего на свою карьеру. Она вышла замуж за врача, который тоже поглощен своей работой. «У нас равноправие. В доме нет мужских и женских обязанностей. Я абсолютно свободна. Я могу делать что хочу, и меня не будут критиковать, если я приду домой поздно. У нас раздельные банковские счета. Я слежу за собой. У каждого из нас есть свои увлечения. У него – теннис и бридж. У меня – сквош и фитнес. Но я готовлю по воскресеньям на всю неделю, потому что кулинария – моя страсть. Я проявляю в этом свое творческое начало: мне не нужна его помощь». Они были увлечены работой и не завели детей. Теперь она жалеет об этом. А он? «Не знаю. Мы никогда не говорим об этом. На самом деле он не хотел детей».

Однако это не единственная тема, которую они обходят стороной. Любит ли он ее? Она никогда не спрашивает, он никогда не говорит ей. А она говорит? «Мне легче сказать: “Ты действуешь мне на нервы”». Бывали времена, когда они почти не виделись, полностью поглощенные своими пациентами. Около пяти лет назад она решила, что они должны договориться ужинать вместе наедине каждую субботу в 20:30. Она готовит, как будто они ждут гостей, и они беседуют о медицине и людях, чью психологию он очень хорошо анализирует: «Он и меня научил». Он любит вкусно поесть, но говорит, что она тратит слишком много времени на стряпню. А когда к ним приходят гости, он говорит, что из-за суеты, которую устраивает Лиза, трапеза получается не такая праздничная, как она думает, потому что она ставит гостей в неудобное положение. Она действительно начинает готовиться к этим большим ужинам за месяц.

«Мы никогда не говорим о себе. Не знаю почему. Я думаю о себе, но не говорю, что думаю. Если бы я была действительно свободна, я бы говорила о себе с мужем; но, чтобы помочь мне избавиться от застенчивости, мне нужен такой муж, который сам не стесняется». Нет другого решения, кроме как выходить в свет и доказывать себе, что она достойна восхищения, но это никогда не приносит полного удовлетворения. «Я думаю, мой муж знает, что я исключительная, а вот он не исключительный; но он соглашается со мной, что я исключительная, только для того, чтобы избежать неприятностей». Она приняла приглашение преподавать в бизнес-школе утром раз в неделю и надевает свою самую элегантную одежду: «Я делаю все возможное, чтобы хорошо выглядеть перед этими подростками. Они замечают, что я ношу. Я создаю образ, который им нравится, чтобы меня слушали. Я не хочу стареть, не хочу вести себя как сорокачетырехлетняя женщина, люди моего возраста кажутся старше меня. Поскольку я спортсменка, я умею говорить с молодежью». Ее активность в спорте означает, что она знакомится со многими людьми: «Меня они не пугают, они относятся ко мне как к равной, что для меня важно».

Есть еще друг-мужчина, который любит делиться с ней своими проблемами, и иногда они ходят куда-то вместе, даже в ночные клубы, но муж не ревнует. Его отдушина – теннисный клуб и приятели-мужчины. «Почему мы не можем развлечься по отдельности?» – спрашивает он. «Почему не вместе?» – отвечает она. «Если он развлекается, я тоже хочу с ним развлекаться. Мне нравится развлекаться, но у нас разные представления о том, что это значит». Она уговорила его пойти на костюмированный бал, куда пришла совершенно неузнаваемой, а его нарядила клоуном, и ему действительно очень понравилось: «Это был один из наших лучших вечеров». При всей своей независимости она хочет близких дружеских отношений с мужем, но, похоже, время отдалило их друг от друга, как врачей и медсестер. Возможно, было бы иначе, если бы люди могли чаще удивлять друг друга.

Возможно, от одного человека нельзя получить достаточное количество общения. Иногда она думает, что идеально было бы иметь двух мужчин, каждого на неполный рабочий день. «Я не говорю, что этого никогда не произойдет. Но я не думаю, что смогу это сделать. Я не авантюристка. Я не люблю рисковать». Она говорит ему: «Ты меня не знаешь. Ты не представляешь, как далеко я могу зайти». Но это только для того, чтобы напугать его: «Он меня бесит, но я не могу жить с обыкновенным мужем; и со мной не так уж легко ужиться. Может быть, все-таки он лучший муж для меня».

Я слышал в Коньяке много жалоб на мужей. На каждой новой ступеньке социальной лестницы требования к мужьям увеличиваются, растет раздражение у сорокапятилетних мужчин, отчаянно пытающихся доказать свою сексуальную доблесть. В этом возрасте «очень важно, чтобы они думали, что они главные». Однако не все жены довольствуются этой древней стратегией: если они образованны, располагают свободным временем и любят думать, им надоедают деловые разговоры. Когда-то они развлекались благотворительностью. Сейчас существует около дюжины групп, где женщины встречаются, чтобы обсудить