Либеральный лексикон - Ирина Борисовна Левонтина

Маша – очень добрый человек, Дай человеку поесть спокойно, она же с утра ничего не ела! Интересно, что русское слово человек ведет себя в указанном отношении не вполне так же, как его аналоги в европейских языках. Слово человек не подразумевает указания на пол в определенных условиях: в родовом статусе (Человек смертен), в предицирующей функции (Маша – хороший человек) или просто при наличии обобщения (Дай человеку поесть). В том же случае, когда слово человек используется в идентифицирующей функции, очень сильна его «маскулинность».

В свое время швейцарский лингвист Даниэль Вайс опубликовал интересную статью «Человек, лицо, личность и особа: четыре неравных соперника»[11], где сравнил несколько основных слов, используемых в русском языке для обозначения человека. В ней, в частности, говорится: «лицо трактует человека как социальное существо, личность – как морального индивида, человек отдает должное страдающему ближнему, а особа, наоборот, не допускает референта к личной сфере говорящего» (с. 97). Он также справедливо указал на то, что важную роль при выборе обозначения человека играет эмпатия.

Здесь важно иметь в виду также следующее. Лексика персональности, с одной стороны, в большой степени интернациональна и, кроме того, во многом ориентирована на общий для европейских языков круг культурных представлений. Однако, с другой стороны, как раз для антропоцентрической лексики характерна высокая степень лингвоспецифичности.

В русском языке довольно много слов, указывающих на человека. Опять процитируем Д. Вайса: «Общеевропейской person, Person и т. п. в русском языке функционально соответствует не меньше трех лексем, а именно: лицо, особа и персона (напротив, в польском этот смысл представлен ровно одной лексемой, а именно osoba)»[12]. Такая ситуация характерна для русской лексики благодаря некоторым особенностям истории русской культуры и русского литературного языка. При этом, в силу того что естественный язык избегает дублирования, происходит смысловая диссимиляция и нюансировка близких единиц.

Надо сказать, что русский инвентарь обозначений человека изобилует тонкими и нетривиальными семантическими противопоставлениями. Скажем, чрезвычайно сложно соотносятся прилагательные личный, персональный и индивидуальный или, например, компоненты сложных слов само- и свое- (ср. самовольный vs. своевольный). Весьма любопытно (и по-разному) ведут себя слова личность и индивидуальность с точки зрения категории одушевленности, что, безусловно, мотивировано их значением.

Однако парадоксальным образом при видимом богатстве в русском языке этот фрагмент лексики оказался устроен так, что в действительности русский язык не располагает полноценным аналогом европейского person (как, между прочим, и аналогом для self). Итак, что же мы имеем? У нас – если оставить за рамками термины типа индивид – есть следующие возможности: человек, лицо, личность, особа и, наконец, персона. Целых пять слов – но все плохо подходят для перевода нейтрального person.

Итак, начнем со слова человек. Мы уже отчасти упомянули те его особенности, которые делают это слово неудобным в качестве ключевого концепта персоналистского дискурса. Замечательный филолог М.Л. Гаспаров часто повторял фразу Маркса о том, что человек – лишь точка пересечения социальных отношений. Однако для языка слово человек имеет гораздо более широкий смысл. Оно подразумевает и физическое тело, с всеми его анатомическими и физиологическими свойствами. Оно в большой степени связывается с внешностью: говорить о красивом, высоком, хромом человеке столь же естественно, как о человеке умном или добром. Младенец – человек, безумный, больной в коме – люди. Хотя они еще до или уже вне социальных отношений.

Второе неудобство слова человек, тоже, как и предыдущее, характерное не только для русского языка, – это неполиткорректная ассоциация с мужским полом[13]. Это свойство применительно к русскому слову человек отмечают многие исследователи, особенно подробный и тонкий анализ содержится в цитированной статье Д. Вайса.

Впрочем, интересно, что в последнее время слово человек применительно к женщинам иногда используется несколько более широко как раз в просторечном дискурсе, хотя говорящие в этом случае в целом как раз не склонны к приверженности идее равенства полов. Многие мужчины, рассказывая об отношениях с женой или подругой, выражаются так: Просто человек не хотел понять…; Человек не может смириться… Видимо, дело здесь в том, что назвать подругу женщиной или по имени кажется говорящему слишком интимно. Показателен случай, когда молодой гаишник, остановивший машину за превышение скорости, увещевал водителя: Как же вам не стыдно, у вас же тут человек беременный!

Наконец, как уже было показано, слово человек в большой степени связывается с нравственными ценностями. Это, разумеется, вещь очень общая, вспомним еще крылатое латинское изречение: Hominem quaero. По преданию, древнегреческий философ Диоген из Синопа (400–325 до н. э.) зажег днем фонарь и принялся ходить с ним по людным местам Афин. На все недоуменные вопросы он отвечал кратко: «Ищу человека» (чаще всего цитируется латинский эквивалент его фразы). Тем самым он показывал афинянам, что найти среди них человека, достойного этого звания, очень трудно. То же и у Р. Киплинга:

Yours is the Earth and everything that's in it,

And – which is more – you'll be a Man, my son!!

Впрочем, по-английски фраза you’ll be a Man может пониматься и как «ты будешь человеком», и как «ты будешь мужчиной». В немецком существует сохраняющее возможность аналогичных употреблений слово Mann, которое преимущественно понимается в значении «мужчина». Так, строка Эриха Кестнера: Er war ein Mann und kein Genie в переводе Константина Богатырева звучит так: Он не был гением при этом, / Он был мужчиной до конца. Тут играет роль то, что в немецком языке есть гендерно нейтральное слово Mensch.

Слово человек легко приобретает патетическое звучание (ср. знаменитую фразу Горького о том, что человек – это звучит гордо). И напротив, многие говорящие отказываются употреблять слово человек применительно к преступникам, предателям и т. п.

Теперь обратимся к слову лицо. Ограничения на употребления этого слова весьма проницательно описаны все в той же работе Д. Вайса. Изложим вкратце его наблюдения. Слово лицо в нужном значении стилистически маркировано, оно характерно для деловых[14], публицистических и научных текстов. Для этого слова особенно типичны контексты, связанные с правовым и социальным статусом человека, его правами и обязанностями, их соблюдением или нарушением (должностное, официальное, постороннее лицо, лицо без определенного места жительства, неустановленное лицо; ср. также грамматические термины первое, второе, третье лицо). Если же речь идет, скажем, о моральных качествах человека, это слово едва ли употребимо; ср. неправильное сочетание *великодушное лицо. Слово лицо обозначает человека в целом, а не только его духовный аспект. Можно сказать: Он был обстрелян неизвестными лицами. Однако если акцент делается на зрительном восприятии событий, это слово не