Тени убийства - Энн Грэнджер

— Отлично, — с облегчением выдохнул инспектор. — Теперь уже недолго, сэр Герберт. Констебль, пусть гробовщик поскорее посмотрит.

Гробовщик мстительно медленно шагнул вперед. Кто-то направил фонарь в яму. Гробовщик наклонился под очень опасным углом и так долго медлил с ответом, что Вуд побоялся услышать пространные комментарии сэра Герберта. Потом гробовщик отвернулся, отступил назад тем же медленным шагом. Возможно, иначе не ходит.

— Да, тот самый гроб, джентльмены, — сказал он, слегка шепелявя. — Табличка уцелела. — Встряхнул носовой платок и опять громко высморкался.

— Так вытаскивайте и вскрывайте, — проворчал сэр Герберт.

Гробовщик сунул платок в карман и сказал:

— Может быть, джентльмены, лучше выйдете на свежий воздух, пока крышку вскроют…

Церковные часы пробили шесть.

— Некогда! — бросил сэр Герберт.

— Мы должны убедиться… — тихо заметил Вуд.

— Ну ладно, — уступил сэр Герберт. — Только поскорее!

— Дженкинс! — крикнул Вуд констеблю. — Поднимайте гроб, вскройте… э-э-э… провентилируйте, оградите могилу, чтоб, не дай бог, никто не упал. Лучше стойте на страже. Охотники за черепами нам тоже не нужны.

— Слушаюсь, сэр, — угрюмо ответил констебль Дженкинс.

— Ничего, — сказал ему Вуд. — Как только доберусь до участка, пришлю к вам епископа для отпущения грехов.

Судя по выражению лица констебля Дженкинса в бледном утреннем свете, он заподозрил, что сам инспектор, вернувшись в участок, хлебнет сначала доброго винца.

— Ты что-то совсем притихла, — заметил Алан по дороге домой в темноте. — Не стоит при таком свете читать записки Джеффа.

— Не могу удержаться, — с сожалением призналась Мередит, закрыв коробку, лежавшую у нее на коленях.

Автомобильные фары высвечивают витрины магазинов, пляшут в лужицах на тротуарах. Кругом благословенная прохлада после душной тесноты у Пейнтеров.

— Жарковато было, правда? — Она вгляделась в профиль спутника. — Я считала твоим патологоанатомом доктора Фуллера. Не знала, что просишь советов у Джеффа.

— Фуллер наш штатный патологоанатом, и очень хороший, но не специалист по ядам. Поэтому когда мы с чем-то подобным сталкиваемся, то обращаемся к Джеффу. Кстати, он совершенно прав, утверждая, что умышленные отравления нынче встречаются реже, чем в прошлом.

Из паба на тротуар высыпалась толпа юнцов, и Алан сбавил скорость. Три парня сцепились, остальные к ним потянулись, как железные опилки к магниту. К счастью, в этот самый момент подъехала патрульная машина. Маркби нажал на акселератор и оглянулся на облегченно вздохнувшую Мередит.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я полицейский. Не могу миновать место потенциального происшествия, пока не удостоверюсь, что ситуация под контролем.

— Я побоялась, что сам вмешаешься, — столь же серьезно сказала она.

— При необходимости. Полицейский обязан принять меры в опасной, по его мнению, ситуации, будь он при исполнении своих обязанностей или нет.

— Тогда надо вызывать подмогу. Нечего изображать супермена, в одиночку бороться с преступниками.

Алан молчал, очевидно раздраженный критикой. Но у Мередит есть право на личное мнение, и, господи помилуй, в данном случае она, скорей всего, тоже попала бы в передрягу. Подвыпившие молокососы вполне могли наброситься на машину.

Тем не менее, когда затянувшееся молчание грозило перерасти в упрямое противоборство, Мередит сделала первый шаг:

— Я просто испугалась, и все. Не хотелось угодить в свалку. — Почуяла облегчение Алана.

— Не позволю, чтоб ты пострадала.

«Как убережешь меня от пьяной толпы?» — хотела спросить она. Не спросила. Вместо этого подумала, что сама привыкла о себе заботиться, вот в чем проблема. Если б была одна, оценила бы ситуацию и избежала бы неприятностей. Если б сидела за рулем, нажала бы на газ и проехала мимо. Но она не одна с тех пор, как переехала к Алану. Невозможно привыкнуть. Начинаются ссоры. Прежде ничего подобного не было. Конечно, они спорили, но не злились друг на друга. И он не утверждал, что ее бережет. Разве она слабоумная?..

Развивая мысль, Мередит невольно спросила:

— Ты обратил внимание, как Джефф с сестрой скандалят? Ему за сорок, как тебе. Ей за тридцать, как мне. Сведи их вместе, оба превращаются в четырехлетних детишек.

— Ну и что? Это не серьезно, — веско возразил Алан. — Мы с сестрой Лорой вечно скандалим.

Машина подъехала к дому и остановилась.

— Правда, — неохотно признала Мередит. — Только вы с Лорой не соперники, в отличие от Пейнтеров. Я просто думала, что они уже переросли соперничество. — Отсюда возникло другое соображение, и она сухо добавила: — Впрочем, я единственный ребенок, о чем могу судить?..

С тем вошли в коттедж, Алан включил свет в прихожей, звучно бросил на телефонный столик ключи от машины и спросил:

— Еще хочешь вместе искать новый дом?

Голубые глаза смотрят пристально, как на преступницу, застигнутую на месте преступления. Но она не обвиняемая. Не обязана предъявлять алиби и оправдания. Ему нужна правда, а она не может ответить, поскольку не знает. Все равно что-то надо ответить. И она ответила вопросом на вопрос, проходя мимо него на кухню и с излишней осторожностью ставя коробку с бумагами:

— Зачем спрашиваешь? Потому что усомнился?

— Я не усомнился. Просто не понял, почему ты спросила Джулиет не о продаже, а о сдаче коттеджа.

Ах вот в чем дело! Мередит отвернулась от кухонной раковины:

— Понятно. Слушай, я практичная женщина, правда? Если мы будем жить вместе, твой дом не годится, и надо подыскивать что-то другое.

— Знаю. Никогда не рассчитывал с кем-то здесь жить. Надо было куда-то впихнуть вещи и где-то поспать.

— Понятно. Я сама не рассчитывала с кем-нибудь жить. Надо было впихнуть вещи и где-то поспать… А вдруг у нас не получится, Алан? Я не хочу сжигать за собой все мосты. Они как бы меня подкрепляют… То есть если вдруг понадобится, то у меня есть собственный дом. Если сдам — оплачу закладную. Потом посмотрю и, возможно, продам. — Она открыла холодный кран, вода хлынула в чайник. — Не думай, будто я тебя не люблю. Скорее в себе сомневаюсь. Давно стараюсь объяснить.

Он подошел к ней сзади, обхватил за талию, поцеловал в затылок.

— Понимаю. Только я тебя сюда слишком долго заманивал. Не верю своему счастью.

— И не верь раньше времени. Возможно, еще пожалеешь, что я переступила порог.

— Не пожалею, — сказал он. — Никогда.

Она склонила голову с улыбкой. Между ними воцарился мир. Никто не желает скандалить.