Любимый предатель - Анастасия Воронцова

выдавливая натянутую улыбку. Все, чего я хочу, это прийти домой и рухнуть в кровать, но дома меня ждет ребенок, которому нужна забота и внимание.

Начальник еще несколько минут что-то говорит, но я почти не слышу его, просто кивая, не в состоянии воспринимать информацию.

Проклятье, да замолчит он когда-то или нет? Не видит что ли в каком я состоянии?

Новость о долгах матери, о продаже дома, встреча с бывшим мужем, отложенный отпуск и попытка ограбления… Эта неделя точно проклята.

Единственное, что помогает мне держаться, — это дочь, Алиса. Благодаря ей я изменилась, стала сильнее ради нее. Ради нас обеих.

С того самого дня, как я узнала, что беременна, я делала все, что в моих силах, чтобы она росла здоровым и счастливым ребенком. Пусть из-за работы я и не могла быть рядом с ней двадцать четыре на семь, я позаботилась о том, чтобы рядом с ней всегда был любящий и заботливый человек.

После развода я не стала возвращаться в дом родителей. В основном из-за отчима. Хотя нет. Именно он и был главной причиной.

Этот подонок превратил мое детство в настоящий ад, и я не могла позволить подобному ничтожеству находиться рядом с моим ребенком.

Вместо этого я обратилась к тете. Единственной родной сестре моего отца.

Узнав об измене Андрея, и о том, что я беременна, она приютила меня, не сомневаясь ни секунды. У тети никогда не было детей, но она всегда хотела быть мамой, так что заботилась об Алисе, как о родной. Покупала ей одежду, книги и игрушки. А благодаря тому, что она работала на дому, мне не пришлось искать Алисе няню.

К концу рабочего дня я чувствую себя как выжатый лимон, и уже еле переставляю ноги.

Готовая продать душу за минутку отдыха, я иду в комнату отдыха для сотрудников. В ней нет ничего особенного, только диван, стол, пара кресел, небольшой старенький холодильник и чайник с микроволновкой.

Закрыв за собой дверь, я опустилась на диван, и ненадолго прикрыла глаза.

Сидя вот так, я вдруг вспомнила о маме, и в голове мелькнула мысль, что я так и не договорилась с ней о грузчиках.

Наш дом… Я вздохнула, пытаясь подавить непрошенные слезы.

Он все еще помнит отца. Обои, которые они с мамой клеили вместе, дверца на кухне, которую он трижды чинил… И это только малая часть того, что связывает с ним этот дом.

Я достаю телефон из кармана, и звоню маме. Слышатся гудки, но она почти сразу отвечает.

— Привет, мам.

— Аня, дорогая! У нас отличные новости! — ее голос звучит по-настоящему радостно, и это настораживает. Я неосознанно напрягаюсь.

— Что случилось?

— Григорий смог все уладить! Представляешь? Нам больше не нужно продавать дом!

Этот человек решил проблему, вместо того, чтобы создавать новые? Я скорее поверю в то, что земля плоская.

Нет. Что-то здесь не чисто.

С тех пор, как он впервые переступил порог нашего дома, у него не было не только нормальных доходов, но и перспектив. Человек без особых умений, диплома или амбиций. Даже если бы он и устроился на работу, его зарплаты не хватило бы, чтобы покрыть даже половину долга.

— Как он это сделал, мам? — я тру виски, понимая, что мать не видит в этой ситуации ни капли подвоха. Она, как всегда, слепа во всем, что касается этого ублюдка. Черт знает почему. — Он просто нашел решение, дорогая! — легкомысленно отмахивается она, и добавляет: — И еще… Он сказал, что у нас появились деньги на отпуск! Мы собираемся в Турцию на следующей неделе!

А вот это уже интересно.

— Мам, ты уверена, что все в порядке? Ты знаешь, как Григорий любит влезать в авантюры…

— Да, дорогая, я знаю… Но в этот раз он клянется, что все в порядке. Просто порадуйся за нас, хорошо?

Я молчу.

Хотела бы я порадоваться за нее. Правда. Я желаю ей только лучшего, и была бы рада, будь это правдой. Но у меня не было ни грамма доверия к Григорию.

— Хорошо, мам, — устало вздыхаю я, — Наслаждайся отпуском. И будь осторожна, хорошо?

— Обещаю, Анечка. Мы тебя любим.

Когда она говорит “мы”, я едва сдерживаю презрительное фырканье. Не хочу ее обижать, но это моя естественная реакция на все хорошее, что она говорит про отчима.

Услышав гудки, я закрываю глаза, стараясь успокоиться, но это непросто.

Григорий, подонок, что же ты натворил на этот раз?..

Какое-то время я теряюсь в догадках, а затем резко вскакиваю со стула.

Нет, не может быть! Неужели они снова пошли к Андрею?

Вспоминая нашу последнюю встречу, я чувствую, как мои пальцы начинают мелко дрожать. Мое сердце бьется так громко, будто грозит проломить ребра, и я медленно сжимаю кулаки.

Андрей никогда не любил Григория. Он ни за что не пошел бы на это без веских причин.

Неужели… Нет. Не может быть! После развода я решила скрыть правду о своей беременности. Соврала матери об отце Алисы. Заставила всех поверить в то, что нагуляла ребенка, и Григорий никогда не упускал возможности ткнуть меня в это носом. Только тетя знала правду с самого начала.

Значит есть что-то другое. Но что?

Я чувствую, как меня накрывает новой волной головной боли. Сильнее прошлой, и с силой сжимаю виски.

Видимо снова давление меняется на погоду… Или же работа и события последних дней окончательно доконали меня.

Проклятье! Внезапно раздаётся стук в дверь, и в комнату отдыха, качая бедрами, входит Ирина, секретарша Сергея.

— Аня, Сергей просил передать, что на сегодня все. Ты можешь вернуться домой.

Я удивленно смотрю на нее.

До конца рабочего дня осталось еще несколько часов. И то, что мне позволили уйти пораньше, показалось мне подозрительным, но я не жаловалась. В таком состоянии ни о какой работе не могло быть и речи.

Собравшись и помахав на прощание подруге, я выхожу из здания офиса и наконец сажусь в такси, которое ждет меня у входа. После трудного рабочего дня заднее сидение автомобиля кажется мне королевским троном. Мой адрес уже вбит в навигатор водителя, поездка оплачена через приложение, так что я просто откидываюсь на спинку сидения и закрываю глаза.

Дорога до дома проходит в тишине, которую разбавляет тихая музыка из радио.

В таком состоянии меня довольно быстро укачивает, так что я не слежу за дорогой, и открываю глаза лишь тогда, когда чувствую, что машина остановилась. Вот только дома тети рядом и близко нет. Вместо него я