Странные люди - Дмитрий Бирман

Он был женат, и двое его сыновей учились в университете.

Он очень ценил семью, но…

С недавнего времени ей стало казаться, что он как-то по-особенному смотрит на нее.

Коко знала, что нравится мужчинам. Даже молоденький красавчик Дима, который два месяца назад начал работать системным администратором, не сводил с нее глаз и этим ужасно раздражал.

Вадим Николаевич. Это был мужчина ее мечты. Он всегда казался ей недосягаемым, как любая мечта…

Когда Коко приехала в ресторан, почти весь коллектив был в сборе. Надя, секретарь Вадима Николаевича, всегда и все про всех знающая, рассаживала коллег за столики с номерами.

– Вы рядом с Вадимом Николаевичем, – многозначительно сказала она Коко и проводила ее к столику № 1. Коко заняла свое место и, улыбаясь коллегам, вдруг увидела Диму, который влюбленно смотрел на нее.

«Надо будет с ним поговорить, – подумала Коко, – Не дело!»

Потом все было как во сне.

Элегантный Вадим Николаевич. Его слова, громко для всех и шепотом для нее. Его рука на ее подрагивающей от возбуждения ноге. Его запах, от которого кружилась голова. Их чувственный танец.

Она поморщилась от досады, когда, улучив момент, краснея и волнуясь, Дима вручил ей подарок. Что-то было завернуто в серебристую бумагу и перевязано золотой ленточкой. Коко быстро сунула подарок в сумочку, отвернулась от Димы и сосредоточилась на ГЛАВНОМ.

ГЛАВНЫМ была бесконечная радость от того, что в новом году ее непременно ждет СЧАСТЬЕ.

Неожиданно внимание Коко привлекло выступление приглашенных танцоров.

Юная девушка порхала, кружилась и замирала в руках опытного партнера.

Когда, под аплодисменты, раскланиваясь, танцоры подошли к столику № 1, Коко узнала Костю, и улыбка застыла на ее лице.

Костя когда-то был ее партнером. Кроме того, он был отцом ее дочки. Она ничего не слышала о нем последние шесть лет.

Костя тоже узнал ее и улыбнулся. За эту улыбку, тогда, она и полюбила его.

Когда она была беременна и уже не могла выступать, он увлекся новой партнершей, решил стать профессиональным танцором и исчез из их города.

Коко не держала на него зла. Она сравнивала себя с героиней фильма «Москва слезам не верит» и всего добивалась сама.

Шальная мысль вдруг пришла ей в голову.

Она подошла к Косте, взяла его горячую, вспотевшую руку в свою и, глядя в глаза, спросила:

– Что, тряхнем стариной?

Тот кивнул.

Они отошли в центр танцпола. Костя что-то сказал звукооператору, а Коко видела только восхищенный взгляд Вадима Николаевича.

Она будет танцевать для НЕГО!

Услышав первые аккорды латиноамериканской мелодии, Коко вздрогнула. Именно этот танец сделал их с Костей чемпионами России.

Она хотела попросить поставить что-нибудь другое, но сильные руки Кости уже вели ее, а тренированное тело само стало двигаться в такт музыке.

Это было необыкновенно! Она, опять молодая и гибкая, пульсировала каждой клеточкой, растворяясь в ритме обжигающей мелодии.

В кульминационный момент Костя, как всегда, взял ее «под мышку» и начал вращение. Она выпрямила ноги и, напрягшись, замерла…

Зал, казалось, не дышал.

Дима побледнел.

Вадим Николаевич, от избытка эмоций, резко встал со стула.

Костя, на долю секунды, повернул голову, почувствовав резкое движение сбоку, и, сбившись с ритма, споткнулся…

Коко не успела заметить, как круговерть новогодних огней сменилась хрустнувшей темнотой…

Когда Вадим Николаевич забирал из реанимации вещи Коко, то случайно выронил ее сумочку, из которой выпал серебристый сверток с развязавшейся золотой ленточкой.

Вадим Николаевич машинально развернул его…

Он долго стоял и смотрел на куклу Барби в строгом, элегантном черном платье и туфельках со стразами.

Наш город связывает со столицей, как это ни странно, Московское шоссе. Это трасса федерального значения.

В каком-нибудь европейском захолустье она представляла бы собой как минимум две полосы по сторонам от разделительной, мощный металлический каркас которой, защищающий от выезда на встречку, еще и украшен цветами. Через каждые двадцать-тридцать километров там стояли бы «Рестстейшен», где можно принять душ, поспать и неплохо перекусить.

В нашем случае разделительной полосы нет, а двухполосное движение с каждой из сторон очень часто переходит в забитую грузовиками полосу, по которой тащишься со скоростью шестьдесят километров в час и думаешь, кто же (и как!) распределяет налоги на транспортные средства.

Зато всевозможных кафе и закусочных в достатке! Это и металлические будки, и деревянные дома, а у особо удачливых – мотели, в которых, пообедав и выпив на первом этаже, можно подняться на второй, чтобы поспать или провести время с девушкой.

Кстати, о девушках. Рынок, в котором наша страна живет последние пятнадцать лет, среди прочих услуг, активно предлагает интимные.

На трассе они особенные. Конечно, и в советские времена девушки на дорогах («дальнобойщики» нарекли их «плечевыми») были не редкостью. Тогда, как правило, пьющие, махнувшие на себя рукой женщины хотели «воли» и обретали ее, именно в таком странном виде.

Главной для водителей, которым в те времена негде было толком поесть и поспать, была потребность, чтобы кто-то разделил с ними Дорогу. «Плечевые» болтали, не давая водиле заснуть за рулем, готовили на костре похлебку, летом стирали, а зимой согревали своим телом. Стоило это сущие копейки.

«Дальнобойщики», ходившие по одному и тому же маршруту, знали места, где можно было подхватить «плечевую» и зачастую, возвращаясь, передавали ее коллегам, для которых маршрут только начинался.

Новое время изменило «плечевых». Теперь среди них стало немало молодых и трезвых, у которых нет прописки в крупных городах, но есть желание, заработав денег (а услуга сильно подорожала), устроиться, удачно выйти замуж, растить детей, вычеркнув из жизни пропахшее соляркой время.

Иногда это студентки, которые таким образом проходят летнюю практику, зарабатывая на оплату съемной квартиры и покупку модных шмоток.

Так вот я про «плечевых» ничего не знал…

Я тащился за большегрузным «Вольво» по Московской трассе, слушал музыку и думал о выходных.

У менеджеров коммерческого отдела командировка в Москву не редкость. Все явные и тайные линии, по которым движутся деньги в России, пересекаются в Москве.