Эхо прошлого - Диана Гэблдон

— Господи, я прямо-таки слышу ее! — удивился Роджер.

— Я тоже. — По лицу Бри все еще текли слезы, но они были слепым дождиком, что закапал солнечным днем, и она вытерла их, смеясь и шмыгая носом. — Читай дальше. Почему они в нашей хижине? Что случилось с Большим домом?

Роджер провел пальцем вниз по странице, чтобы найти место, где остановился.

— О боже! — вырвалось у него.

«Помнишь того придурка, Доннера?»

От одного имени по рукам побежали мурашки. Доннер, путешественник по времени. Один из самых никчемных людей, которых Роджер когда-либо встречал, и потому еще более опасный.

«Так вот, в этот раз он превзошел сам себя, собрав банду головорезов из Браунсвилля и убедив их, что у нас есть драгоценные камни, которыми можно поживиться. Только у нас ничего, конечно, не было».

Конечно, не было, ведь он сам, Брианна, Джемми и Аманда забрали оставшиеся драгоценности, чтобы наверняка пройти через стоячие камни.

«Они взяли нас в заложники и перевернули весь дом (черт бы их подрал!), умудрившись разбить бутыль с эфиром в моей операционной. От паров эфира мы чуть было все не заснули прямо на месте…»

Роджер торопливо дочитал письмо. Брианна заглядывала через плечо, негромко охая от волнения и тревоги. Закончив, он отложил листок и, едва сдерживаясь, повернулся к жене.

— Значит, это твоя работа! — Роджер понимал, что не должен так говорить, но промолчать и не фыркать от смеха было выше его сил. — Ты и твои чертовы спички… Ты сожгла дом!

На ее лице попеременно отразились ужас, негодование и, да, безудержное веселье, под стать его собственному.

— Ничего подобного! Это все мамин эфир. Могло рвануть от любой искры…

— Это была не любая искра, — заметил Роджер. — Твой кузен Йен зажег одну из твоих спичек!

— Значит, виноват Йен!

— Нет, только ты и твоя матушка. Ох уж эти ученые женщины! — Роджер покачал головой. — И как только восемнадцатый век вас пережил?

Брианна чуточку рассердилась.

— Ничего бы не случилось, если бы не идиот Доннер!

— Согласен, — кивнул Роджер, — но он ведь тоже был баламутом из будущего, так? Хотя, если честно, его нельзя назвать ни ученым, ни женщиной.

Фыркнув, Брианна взяла письмо и бережно сложила.

— Что ж, он и не пережил восемнадцатое столетие.

Она говорила, опустив глаза с покрасневшими веками.

— Неужели тебе его жалко? — Роджер не верил своим ушам.

Брианна покачала головой, водя пальцами по плотной мягкой бумаге.

— Не столько его самого… Просто… сама мысль о том, чтобы умереть вот так… Я имею в виду, совсем одному, вдали от дома.

Нет, не о Доннере она думала. Роджер обнял Бри, прижался к ее голове своей. Уловив запах шампуня и свежей капусты, он понял, что Бри вернулась с огорода. Выдавленные пером на бумаге слова поблекли, но были четкими и разборчивыми — как-никак, почерк хирурга.

— Она не одна, — прошептал Роджер, проводя пальцем по постскриптуму, который, судя по размашистому почерку, дописал Джейми. — И он тоже. И неважно, есть ли у них над головой крыша или нет: они оба дома.

* * *

Я отложила письмо, решив, что у меня еще будет время закончить. Я писала его уже несколько дней, когда улучала свободную минуту. Если уж на то пошло, мне не нужно спешить, чтобы отправить его с уходящей почтой, так что особой спешки и нет. От этой мысли я усмехнулась и, аккуратно сложив листки бумаги, сунула их в новую рабочую сумку, чтобы не потерять. Промокнула перо, отложила в сторону и растерла занемевшие пальцы, стараясь продлить то чудесное ощущение единения, которое давала работа над письмом. Пишу я, конечно, легче и быстрее Джейми, но возможности человеческого тела не безграничны, а сегодняшний день был ужасно долгим.

Я взглянула на тюфяк, который лежал с другой стороны очага, как делала каждые несколько минут, но оттуда доносилось только хриплое дыхание бабули Маклауд. Пожилая женщина дышала так редко, что, ожидая очередного вдоха, я могла бы поклясться: его не последует. Но она все не умирала, и, по моим наблюдениям, должна была еще протянуть какое-то время. Я надеялась, что она отойдет в мир иной до того, как мои скудные запасы опиумной настойки закончатся.

Я не знала, сколько ей лет: выглядела она на сотню или около того, но вполне могла быть моложе меня. Два внука-подростка привезли ее пару дней назад. Они спустились с гор, чтобы отвезти бабушку к родственникам в Кросс-Крик, а потом присоединиться к отрядам ополчения в Уилмингтоне, но бабушке, как они выразились, «поплохело». Кто-то подсказал парням, что неподалеку в Ридже есть хорошая лекарка, вот они и притащили пожилую женщину ко мне.

У бабули Маклауд, как я ее называла — внуки не догадались сообщить мне ее имя, а сама она по понятным причинам сказать его не могла — почти наверняка была какая-то разновидность рака на последней стадии. Тело женщины иссохло, лицо болезненно морщилось, хотя она лежала без сознания, кожа посерела.

Огонь почти догорел, следовало бы пошевелить его и подбросить пару сосновых поленьев, но на моем колене покоилась голова Джейми. Может, я дотянусь до поленницы, не потревожив его? Я легонько оперлась на плечо Джейми, чтобы не потерять равновесия, и с трудом дотянулась до небольшого чурбачка. Прикусив нижнюю губу, осторожно вытащила его и ухитрилась отправить в очаг, выбив из тлеющих угольков облако искр и дыма.

Джейми заворочался под моей рукой, пробормотал что-то невнятное, но потом, когда я сунула полено в огонь и выпрямилась, вздохнул, повернулся на другой бок и снова заснул.

Бросив взгляд на дверь, я прислушалась, но снаружи слышался только шум ветра в кронах деревьев. Впрочем, других звуков бы и не было, учитывая, что ждала я Йена-младшего.

Они с Джейми ходили в дозор по очереди, прячась в деревьях за обгорелыми развалинами Большого дома. Йен караулил уже более двух часов и вот-вот должен был вернуться, чтобы перекусить и погреться у очага.

— Кто-то пытался убить белую свинью, — озадаченно сообщил он за завтраком три дня назад.

— Что? — Я передала ему миску политой медом овсянки с