Мускат утешения - Патрик О'Брайан

— Сэр? — обратился главный канонир.

— Мистер Уайт, выдвигайте карронады и перезарядите их картечью. Что можете сказать об их зарядах?

— Ничего не могу сказать о переднем орудии, но девятифунтовка и кормовая карронада может и исполнят свой долг.

— По крайней мере поменяйте старые пыжи на что–нибудь сухое, добавьте немного хорошего пороха и проветрите. Эти типы будут внизу некоторое время заняты. — Джек повернулся к первому лейтенанту: — Мистер Филдинг, надеюсь, абордажные пики и сабли уже розданы?

— О да, сэр.

— Тогда пусть команда завтракает повахтенно. И пожалуйста, обыщите все возможные источники пороха: пороховницы, охотничьи ружья, пропущенные раньше пистолеты, ракеты. А, доктор, вот и вы. Рискну предположить, вы в курсе ситуации?

— Имею общее представление. Следует ли мне спуститься вниз и провести переговоры, заключить мир, если это вообще возможно?

— Ты знаешь, что Кесегаран здесь, и она убита?

— Нет, — Стивен помрачнел.

— Возьми мою подзорную трубу. Они еще не унесли ее на проа. Глядя на их поведение, не думаю, что возможно перемирие. Тебя сразу же убьют. В такой стычке или одна, или другая сторона должны быть полностью повержены.

— Уверен, в этом ты полностью прав.

Киллик поставил ящик на бруствер, и они уселись на нем, рассматривая эллинг и деловитых даяков внизу.

— Как боцман? — спросил Джек, поставив свою чашку.

— Мы его зашили. Если не занесли инфекцию, он справится. Но ему больше не танцевать. Одним из ударов ему перерезали подколенное сухожилие.

— А он любил хорнпайп, бедняга, и ирландский трот. Видишь — они надевают какие–то белые куртки?

— Такие носила даякская гвардия в Прабанге. Ван Да рассказывал, что они могут остановить пулю, потому что набиты капкой.

На протяжении двух кофейников они наблюдали в тишине. Грабеж по большей части прекратился, и теперь пространство вокруг эллинга сверкало отраженным в наконечниках копий солнечным светом. Закончив очередную чашку, капитан Обри поинтересовался:

— Мистер Уэлби, как вы оцениваете ситуацию?

— Думаю, они собираются атаковать, сэр, и атаковать с умом. Я понаблюдал за тем пожилым господином в зеленом головном платке, который ими командует. Последние полчаса он посылает маленькие отряды в заросли на нашем левом фланге. Многие отправились, но мало кто вернулся, и они шевелили ветками и окликали друг друга, чтобы их заметили. Потом еще больше людей тихо прошли под этой стороной склона, где их не видно — мертвая зона для нас. Думаю, его план таков: послать большой отряд прямо на нас, атаковать вверх по склону холма, сцепиться на бруствере, убить как можно больше и потом медленно отступать с боем. Потом развернуться и удрать так, чтобы мы оставили нашу позицию и преследовали их. Тем временем отряд в лесу зайдет нам с фланга, выйдут бойцы из мертвой зоны, первый атакующий отряд развернется, и они покрошат нас на кусочки. В конце концов, соотношение более чем 300 к 150 в их пользу.

— Как я вижу, вы уже бывали в деле, мистер Уэлби, — прокомментировал Джек, внимательно вглядываясь в заросли слева — там на самом деле довольно легко можно было заметить блеск оружия.

— Я повидал многое на службе, сэр, — подтвердил мистер Уэлби.

Пока он говорил, с борта проа выстрелили вертлюжная пушка и гингальс. Полуфунтовое ядро ударилось о бруствер. Пуля из гингальса (возможно, просто округлый камень) с нерешительным воем пролетела над головами. Кажется, этим и ограничивалась артиллерия даяков — мушкетов не видно. Сразу после залпа внизу начали строиться копейщики в белых куртках.

Обменявшись несколькими тихими фразами с Джеком, Уэлби приказал:

— Морская пехота: один выстрел — одна цель. Никому не покидать рядов. Огонь по готовности: никому не стрелять, пока не уверен в том, что убьешь свою цель. Никому не перезаряжать оружие, но выстрелив — примкнуть штык. Сержант, повторите приказы.

Сержант это исполнил и добавил:

— Прочистив ствол и замок, если время позволит.

Под вой и удары маленького пронзительного барабана копейщики группами помчались вверх по холму. Первый нервный ружейный выстрел с сотни ярдов: «Сержант, запишите его имя». Все ближе, так что слышно тяжелое дыхание. Последний рывок, двадцать–тридцать ружейных выстрелов. Плотными группами, крича, они взобрались на бруствер: копья, пики, сабли, штыки ударяются друг об друга, летит пыль, тучи пыли. Потом, после громкого крика какого–то вожака, они отступили. Вначале медленно, все еще лицом к лагерю, потом быстрее, повернувшись спинами и практически убежав. Дюжина ретивых матросов помчалась за ними, горланя будто гончие, но Джек, Филдинг и Ричардсон их всех знали по имени и криками вернули обратно: глупцы, полоумные, бабы неуклюжие.

Отступающие даяки остановились на полпути и принялись дразнить и вызывать на бой лагерь насмешками.

— Передняя карронада, — скомандовал Джек, — огонь в кучу.

Кремень дал осечку, когда первый раз дернули вытяжной шнур (пугающее разочарование), но со второго раза выстрел получился. Карронада тихо пыхнула, осыпав даяков безобидным душем из картечи. Они попадали со смеху, принялись дурачиться и прыгать. Некоторые показывали англичанам пенисы, другие — задницы. Со стороны деревьев помчалось мощное подкрепление, чтобы с убийственной яростью присоединиться к атаке.

— Кормовая карронада, — скомандовал Джек. За его голосом сразу последовал мощный одиночный гром и облако дыма с оранжевыми прожилками. Пока эхо все еще гуляло туда–сюда, облако дыма отнесло под ветер, продемонстрировав чудовищную прореху от картечи. Даяки сломя голову помчались вниз. Хотя некоторые, низко пригибаясь, вернулись, чтобы помочь раненым друзьям внизу на холме, они все же оставили минимум дюжину убитых.

Затем последовал долгий период бездействия, продлившийся хорошо за полдень. Но скоро стало ясно, что даяки и их малайские друзья (команда у них была смешанная) не потеряли боевого духа. Много возни внизу у эллинга и между эллингом и проа. Время от времени стреляла вертлюжная пушка. В полдень они разожгли костры, дабы пообедать. Лагерь сделал то же самое.

Все это время Джек с предельным вниманием наблюдал за врагом. Ему и офицерам было очевидно, что командовал там именно старый Зеленый Платок. Вожак даяков столь же внимательно наблюдал за англичанами, стоя на берегу с прикрытыми рукой глазами. Хороший стрелок из винтовки, имея возможность опереться на бруствер, точно мог бы его снять. Стивен смог бы, Джек был уверен, но с той же уверенностью он знал, что Стивен никогда не согласится. В любом случае, оба медика были заняты с ранеными — несколько человек пострадали в стычке на бруствере. Сам он тоже не смог бы — не хладнокровно и не с расстояния. Пусть его вполне устраивало, когда бортовой залп зачищал вражеский квартердек, всё равно в персоне вражеского командира оставалось что–то нелогично святое. Он ощущал некую заметную, но неопределимую разницу между атакой и убийством. Вопрос: применимо ли это к людям, назначенным стрелками? Ответ: не применимо. Ни в малейшей степени.