Мажор. Недетские игры - Дарья Белова

и холодного ветра. А внутри печет как в полдень где-то на просторах Сахары.

– Ближе подойди, – также тихо ей отвечаю.

В голосе непробиваемая сталь, которая и меня-то пугает.

Девчонка свела брови и смотрит в ожидании, будто на крик сейчас сорвусь.

Протягиваю ей руку. Хочу, чтобы вложила свою ладонь.

Лисица с подозрением косится на нее, приоткрывает свой пухленький ротик и, прикусывает нижнюю губу. Так аккуратно. Вроде как с граммом флирта, но это не тот навязчивый флирт, что у официантки из кальянной.

У Лисицы он какой-то другой.

– И что ты собрался делать?

Рычу. Сам хватаю за тонкую руку и вбиваю ее тело в свое с глухим выдохом. Горячее дыхание девчонки касается моей ключицы.

– Ты совсем офигел, Аверин? Думаешь, если нравишься мне…

К черту!

Фиксирую ее голову и впиваюсь в сладкий ротик. Ее слова лишние, когда губы дрожат, как нужно стереть следы Рама с ее кожи.

Лисица что-то промычала невнятное, а я смог без преград проникнуть языком. Вкус апельсина – откуда она его только берет – и мяты. В паху тяжелеет и, опустив руку на упругую попку, делаю недвусмысленный толчок бедрами. Путь знает, что стоит у меня на нее.

Стискиваю до хруста и глубже проникаю языком. Всю злость вмещаю.

Влюбилась в меня, а целуется с другим. Так нельзя, со мной так нельзя!

Лисица упирается кулачками мне в грудь, снова мычит, пытаясь оттолкнуть. А я удерживаю, потому что сильнее, потому что могу. И остановиться тоже не получается.

Втягиваю ее губы, посасываю, апельсин этот сладкий в клетки встраиваю. Наслаждаюсь.

Снова толчок бедрами, и девчонка уверенно прикусывает мой язык.

Отпускаю против воли и пальцы к губам прикладываю.

Больно, сука!

Дышим часто, до хрипов. Легкие сейчас разорвет оттого, какой объем воздуха перекачивается через меня. Ребра растягиваются, а все органы увеличиваются.

Особенно член. Давит головкой на джинсы, вот-вот порвет.

– Поедем, прокатимся? – сиплю свой вопрос, вырвавшийся изо рта.

Чуть сгибаюсь, руками в бедра упираюсь и исподлобья на лисицу смотрю.

Глаза шальные, огромный, зрачки просто ненормальные. Черные, как у дьяволицы. И волосы еще ее эти рыжие распущенные. Самая настоящая ведьма.

– Не прокатиться ли тебе одному? На хрен? – выплевывает одновременно со мной. Я – кровь, потому что сучка меня укусила, лисица – пропитанные гневом слова.

Смеюсь в голос. Только так и не могу разобрать, что именно меня рассмешило.

– Циничный придурок, – снова гневно цедит.

А мне ее слова как бальзам. Ее тон, милый, но злой голосок, взгляд, словно она сейчас мне шею прокусит – все это липнет ко мне, а я лишь облизываюсь.

– Скажи это еще раз, – прошу.

– Ты циничный придурок, Стас Аверин, – выкрикивает и тут же успокаивается.

Смотрит по-другому. Может, потому что то и дело язык к ладони прикладываю, а он все кровит и кровит. Щиплет.

Делает осторожный шаг ко мне, но дотронуться не решается. Все еще помнит, чем закончилась наша близость минутой ранее.

– Еще раз. Мне нравится, как ты это говоришь. Заводит.

– Извращенец долбаный, – уже сквозь смех говорит.

Взглядами чиркаем, и огонь вспыхивает. Я чувствую его жар, плотность, опасность. И лисица чувствует. Обнимает себя руками, пытается как-то закрыться от меня. Куртку свою дрожаще запахивает, а я замечаю тоненькую маечку, в которой она вышла и выпирающие острые соски.

Пялюсь на них как подросток. Лисица видит, что я пялюсь. И мне ни капельки не стыдно.

Поднимаю ладони вверх в примирительном жесте. Больше нападать уже не планирую.

И медленно пячусь, пока не упираюсь в свою же машину. Все это время мы смотрим друг на друга и ничего не говорим. Конечно, сил не осталось, высосали.

– Можешь идти, – вроде как равнодушно говорю.

Взгляд девчонки меняется. Она сожрать меня готова. И это не те ощущения, когда ждешь, как именно тебя будут пожирать.

Сейчас в ее глазах обида все с той же злостью. Наматывает меня как леску. А я смотрю, впитываю ее эмоции и какой-то непередаваемое наслаждение испытываю.

Точно извращенец.

Лисица идет спиной к подъезду, не разъединяя взгляда. В какой-то момент разворачивается и упрыгивает к двери. Но резко останавливается, делает, по всей видимости, несколько вдохов. Думает, ей это поможет сконцентрироваться.

Я жадно за ней наблюдаю.

– Все-таки я не поняла, зачем ты приезжал? – пауза. Долгая, напряженная, – понравилась тебе? – с вызовом спрашивает.

Наивная лисица.

Ее щеки быстро покрываются румянцем. Вижу его на расстоянии. И мне теперь до невозможности хочется узнать, как именно она покраснеет, когда будет кончать подо мной.

– Хочу научить тебя целоваться, – кричу и слежу за ее реакцией.

Та не заставила себя долго ждать.

Румянец стал гуще. Я лишь на секунду прикрыл глаза, представляя в красках ее чувствительную кожу.

– Придурок!

Злая лисица скрывается в подъезде. Злая и чертовски сексуальная.

Глава 8. Саша

Глава 8. Саша

Я на ногах стою еле-еле и чувствую себя настоящей жертвой. Лисицей, когда Аверин – страшный волк.

Саша.

– Уважаемые студенты, проходим в аудиторию! – позади слышу голос преподавателя.

Передо мной затор. Парни стоят у открытой двери и не заходят внутрь. По толпе прокатывается шепот.

Кто-то активно наступает на пятки, почти толкает.

– Там это… занято.

– Как занято?

– Четвертый курс. Юристы.

Пол подо мной трескается, и я будто падаю. Взгляд сам собой устремляется вперед, пытаясь зацепиться за знакомую фигуру. Потом одергиваю себя.

Чувствую, что кто-то уже на меня смотрит, скользит по мне взглядом. Но всем своим видом показываю, что ничего не происходит, и со мной все хорошо.

Преподаватель проходит в аудиторию, разговаривает с другим лектором, пока все вокруг галдят.

Кто-то хватает меня бесцеремонно за локоть и вытягивает из толпы. Я уже не вижу Аленку, своих однокурсников. Вот закрывается дверь аудитории, а этот кто-то тянет меня по пустым коридорам.

Хватка слабеет, когда мы оказываемся на первом этаже. Губы пересыхают, а грудь сжимается от его близости. Почему мое тело так на него реагирует? Почему я начинаю краснеть, когда Аверин увлеченно разглядывает меня?

– Что ты себе позволяешь? – грублю, почти тут же жалею о сказанном.

Мажор, может, и терпит мою грубость, но по глазам вижу уровень его терпения. А что будет, когда оно закончится?

– Пока ничего особенного. Мы просто сбежали с лекции, – легко говорит.

Его рука у моего лица, он опирается