Пара для саламандра. Академия драконьего пламени - Мария Вельская

Склонилась ниже. Лицо мужчины было почти серым, покрытым бисеринками пота. Губы приоткрыты — и наружу выглядывает весьма впечатляющий частокол острых зубов. Моя ж ты пираньюшка.

Что дальше? Одежда не порвана. Двигать его я откровенно опасалась. Неужели всё-таки придётся бежать за помощью? Нельзя же бросать человека вот так!

Я уже почти решилась, когда с бездыханным телом начало твориться что-то странное. Его волосы начали. гореть. В прямом смысле слова! Длинные серебристо-голубые пряди наливались золотым светом, по ним пробегали отблески пламени, по скулам бежала золотистая чешуя, а на руках отчетливо проступали когти. На миг я замерла, завороженная открывшимся зрелищем, но быстро отвесила себе мысленную пощечину.

Пусть краэнг и был мне неприятен, но смотреть, как мучается живое существо.

Я замерла. Склонилась перед ним, вслушиваясь в стук чужого сердца. Вглядываясь в искажённое лицо. Сейчас, без гримасы брезгливости, он… притягивал. Что греха таить — краэнг был очень красивым мужчиной. Про такого говорят — порода. Поколения отбора. Я наклонилась ещё ниже, смотря, как бегают глаза под закрытыми веками.

Рука потянулась сама собой, очерчивая острую скулу и черты чуть вытянутого лица.

— Ай! Вот ты.

Руку пощекотало что-то знакомое. Хвост. Гладкий хвост, украшенный серебристым пушком и наглая кисточка, которая сейчас щекотала руку.

— Ты гораздо приветливее хозяина, — пробормотала, пытаясь осторожно подняться.

Умирать краэнг не умирает, но помощь всё равно позвать нужно. Мало ли что. Похоже, у него какие-то проблемы с оборотом.

— Ну всё, хватит, отпусти! — заметила строже. чувствуя, как суматошно забилось собственное сердце.

Над головой кто-то громко заухал. Стало откровенно неуютно. Не научили тебя просмотренные в детстве в компании подруг ужастики, что по ночам надо дома сидеть, Надя! То есть. Найана.

Я уже резче дернула руку, пытаясь сбросить приставучий хвост, но вместо этого пошатнулась. Нога наступила на камень — и я полетела вниз. Прямо на лежащего без движения краэнга.

Не успела ни пикнуть, ни руками замахать — посадка была быстрой. И мягкой. Нос уткнулся в шею мужчины. От него не пахло ни потом, ни болезнью, хотя тело стало обжигающе горячим. Скорее. словно костром потянуло.

— Вот же, — шептала, пытаясь сползти на землю.

Страшнее картины не придумаешь. Ночь. Дворцовый парк. Тело непонятно чем больного брата местного правителя. И одна сердобольная дура. Которая снова вляпалась.

С трудом приподнялась, собираясь поспешно вскочить — и застыла.

Прямо на меня смотрели пылающие золотым огнём глаза краэнга Аргата.

— Милорд? Простите, я не хотела, — голос дрогнул.

Отчаянно хотелось быстро отмотать плёнку этого сериала назад. Более двусмысленной позы трудно придумать.

Вот только. в ответ не донеслось ни слова. Зато ноздри мужчины хищно раздулись.

Он. принюхивался?

— Милорд, простите, но если вам лучше.

Меня не слушали.

Когтистая рука с силой опрокинула назад, на не такое уж и мягкое тело, выбивая дух.

Меня не слышали. Не понимали. И в глазах мужчины не было ничего человеческого — это были глаза зверя. Сожрёт? Понадкусывает?

Острые клыки были пугающе близко. Я застыла, боясь даже дышать. Словно вылепленное в камне, лицо мужчины казалось застывшим. Его золотое пламя не обжигало, странным образом согревая.

Меня точно убьют. Но почему-то в этот момент всё это совершенно не волновало.

Длинные когтистые пальцы ухватили голову, фиксируя. Совсем близко. Растрепали волосы — окончательно и бесповоротно.

А потом показался язык — длинный, чуть раздвоенный. И он… облизал мне лицо. Уклониться от почетного ящерооблизывания было невозможно!

Я смирилась. Затаилась, пережидая. Пациент, кажется, не буйный. Больно не делает. Не отпускает, конечно, и слушать не желает, но у каждого свои недостатки.

Зато он тёплый.

Маленькая ехидная змейка в моей душе шипела, что такой гад обязан быть хладнокровным, но. возможно, во второй ипостаси?

Я пригрелась. Едва не задремала в чужих сильных руках, которые прижимали к горячему телу. А потом произошло это. так и не узнаю никогда, что там было, но горизонт вдруг полыхнул зеленью. Раздался жуткий гул. Треск.

Птицы взвились над нашими головами, истошно крича.

Потревоженный ящер дернулся. Зашипел, стискивая меня так, что стало почти больно.

— Краэнг!..

Заговорить было ошибкой. Уже потом мне объяснили — с тем, кто балансирует на грани трансформации, договориться невозможно. В нём говорят только инстинкты.

Хищник почуял мою слабину. Страх. Возможно — секундное неприятие. И разозлился.

Острые зубы впились в плечо, вырывая крик, которым я подавилась. Ещё помнила, что громко кричать не стоит.

Весь мир перевернулся, сузился до слепящей боли в плече, до жара, расходящегося по венам.

Кажется, я всхлипнула. Не плакала, не кричала, только давилась стонами. Мир кружился. Не бывает ничего глупее — умереть от зубов свихнувшейся ящерицы на третий день новой жизни!

В этот момент я была благодарна, что горло схватило так, что и не завопишь. Я беспомощно распласталась на чужом теле. Под щекой суматошно стучало сердце краэнга. Вдруг зубы разжались — мне страшно было даже смотреть на рану — и их место занял юркий язык, который… зализывал ущерб? Скотина вы неблагодарная, краэнг!

Страх, горечь, отчаянье, злость — всё перемешалось.

А потом на место боли пришло пламя. Ласковое, золотистое, оно укутало наши фигуры, накрывая пеленой. Последняя секундная вспышка — как укол. И всё исчезло.

Остался лишь кустарник, ночное светило, крепко спящий мужчина и я.

В крови, разорванном платье и с, кажется, совершенно целой рукой.

В голове была пустота — и лишь одна лихорадочная мысль. Бежать. Скорее, как можно скорее, пока он по-настоящему не очнулся. Булавка, которую мне дал энг, была с собой, в специальном мешочке. Но я про неё даже не вспомнила. Подскочила, как заяц — и метнулась через кусты и самые тёмные заросли.

Во дворец пробралась со входа для прислуги уже поздней ночью, и едва сумела добраться до комнат, никому не попавшись на глаза.

Я понимала, что вряд ли смогу спокойно уснуть. Дождаться рассвета и открытия ворот — и скорее в город. В Академию. И жаль, что нельзя сбежать как можно дальше от этого ненормального ящера!

В комнате было почти темно, и я совершенно не обратила внимания на странное пятно на плече. А зря. Возможно, тогда вся история пошла бы совсем по другому пути.