Человек и дракон - Всеволод Овчинников

И вот пол вагона мелко задрожал: мы уже не ехали, а плыли. Я прильнул к окну. Взгляд свободно разбегался по величавому водному простору. Только проведенная, будто по линейке, черта далекого берега позволяла судить, где кончается мглистое небо и где начинается его отражение в воде. Ветер срывал с гребней волн крупные брызги. Низко над водой кружились чайки. Казалось, перед глазами морской пролив, разделяющий два континента.

Но это была река. Это была Янцзы, или, как ее чаще называют в Китае, Чанцзян — «Великая река».

Каждый школьник в Китае знает, что очертание его родины на карте напоминает тутовый лист. Янцзы — главная жила этого листа. Она делит его на две половины: на север и юг.

Родившись среди заоблачных высот Центральной Азии, она проделывает путь в 5800 километров, чтобы влиться близ Шанхая в Восточно-Китайское море.

Спорят ли между собой великие реки о мировом первенстве? Если да, то сестры Янцзы на всех континентах должны считать ее серьезной соперницей!

Четвертая в мире по полноводности после Амазонки, Конго, Ганга. Третья по длине после Миссисипи и Нила. Первая в мире по числу людей, живущих на ее берегах. В этом Янцзы никому не уступает первенства.

И именно это дает ей право называться Рекой рек. Четверть миллиарда человек живут в бассейне Янцзы.

Бассейн Янцзы — главный экономический район Китая. Занимая лишь пятую часть огромной территории республики, он дает более двух пятых валового внутреннего продукта страны.

Это край благодатной природы, щедрых недр. Но главная сокровищница, богатствами которой человек пользуется пока лишь в ничтожной степени, — это сама Великая река, ее влага, ее энергия.

Янцзы лишь на одну пятую короче Миссисипи, но русло ее падает от истока к устью в двенадцать раз круче. Янцзы лишь на одну шестую длиннее Хуанхэ, но в двадцать раз полноводнее ее. Какая же титаническая мощь должна таиться в этой водной струе, низвергающейся с «Крыши мира»!

Запасы энергии в бассейне Янцзы составляют 230 миллионов киловатт — это почти втрое больше, чем имеют все реки Соединенных Штатов, вместе взятые.

Осенью 1958 года, когда было успешно перекрыто русло Хуанхэ, китайские гидротехники говорили: «Мы выиграли Хуайхайскую битву!»

Строителям вспомнилось тогда событие, происшедшее десятью годами раньше. В ноябре 1948 года на равнинах, лежащих между двумя великими реками Китая, Народно-освободительная армия разгромила 55 гоминьдановских дивизий и на широком фронте вышла к Янцзы.

Это был коренной перелом в ходе гражданской войны. Он обозначил переход революционных сил в стратегическое наступление на чанкайшистов.

Строители гидроузла Саньмынься по праву сравнили свою победу с Хуайхайской битвой. Это был решающий перелом в борьбе народа против водной стихии и пролог грядущих коренных перемен в судьбах китайских рек.

В гражданской войне за Хуайхайской битвой последовало победоносное форсирование Янцзы. Так и в нынешнем сражении с драконом. Мысль китайских гидротехников устремлена к самой крупной из рек Китая.

Лучшие научные силы страны, несколько тысяч гидрологов, топографов, экономистов, геологов думают над тем, как полнее использовать водные богатства бассейна Янцзы.

Когда знакомишься с планами преображения Великой реки, буквально от каждой цифры захватывает дух. Все поражает здесь: и масштабы технических задач, и результаты, которые даст их осуществление. И это уже не замысел научно-фантастических романов, а конкретная народнохозяйственная задача.

Янцзы… Когда едешь по этой реке, кажется порой, что не вода, а ток самого времени несет тебя на восток, навстречу завтрашнему дню. Здесь сами собой встают в памяти древние легенды. Здесь особенно остро чувствуется напряженный пульс сегодняшнего дня и дыхание дня завтрашнего. Где еще так явственно видишь величие планов разумного преображения природы!

Трудно поверить, что одно поколение может в корне изменить судьбу одной из величайших рек мира. Но разве не подобная перемена произошла в жизни народа, живущего на ее берегах?

Солнце еще не село, когда наш пароход отвалил от пристани Чунцина. Но едва успел город скрыться за поворотом, ночная мгла нагнала нас. Высокие берега слились с облачным небом. Реки не видно. Даже у самых бортов, в отсветах огней нижней палубы, бегущая внизу вода напоминает серую, раскисшую после дождей проселочную дорогу, какой она выглядит ночью в свете автомобильных фар.

Густая тьма сомкнулась вокруг судна. Только электрические огни бакенов дают ощущение движения. Только эхо, торопливо и тревожно откликающееся на вой сирен встречных буксиров, напоминает о близости каменных круч.

Мы идем по Чуаньцзяну, порожистому участку Янцзы, выше города Ичана. Великая река прорывается там через Санься — знаменитые Три Ущелья.

Мне разрешили подняться на капитанский мостик. В открытый проем тянет речной свежестью, запахом шумящих где-то наверху сосен. Бакены — красные справа и белые слева — порой сходятся почти вплотную. Кажется, попадись встречное судно — не разминуться.

Лучи двух прожекторов осторожно ощупывают берега, задерживаются на столбцах огромных цифр, выведенных на скалах, — отметках глубин.

Глаз постепенно привыкает к темноте. Различаешь не только фигуры людей на мостике, но и улавливаешь четкий, сдержанный ритм их работы, за которым угадывается напряженное внимание. Рослый рулевой у штурвала, как эхо, вторит каждому слову лоцмана. Тот стоит, облокотившись на поручни, и, не поворачивая головы, нараспев тянет: «Вле-ево… Та-ак…»

Время от времени вспыхнет луч карманного фонарика. Скользнет по хронометру, потом осветит маленький столик и лицо штурмана, записывающего что-то в вахтенный журнал.

Порой распахнется задняя дверь. Появится девушка из ярко освещенной радиорубки, задаст неизменный вопрос:

— Где мы сейчас?

Штурман коротко назовет пройденный створ. И снова молчание, прерываемое только бесконечным дуэтом лоцмана и рулевого.

Капитан стоит чуть правее штурвала. Когда шум машин усиливается, как стук колес поезда, вошедшего в тоннель, руки его ложатся на рычаг машинного телеграфа.

— Хотите, посидим немного у меня, — предложил капитан, сдав вахту помощнику. — Все равно до Ваньсяня спать не придется.

Каюта капитана оказалась тут же, рядом с мостиком.

— Ночные рейсы для нас, речников, дело новое. Прежде через Три Ущелья ходили только днем. Ведь при таком узком, извилистом фарватере, при таком быстром течении спускаться по реке все равно что мчаться по горной дороге, да еще без тормозов. Очень большая точность нужна. Но водить суда по ночам было необходимо. Ведь на Янцзы приходится больше двух третей всех речных перевозок страны!

Капитан развернул карту. Вот она, Великая река. Да, она делит Китай на север и юг. Но одновременно она связывает судоходным путем восток и запад.