Завод Сибирской Глуши - Игорь Нерюриков

загадки и безусловная магия. Но все же человеческие изобретения для меня ближе. Я созерцал провода, закрепленные на длинных изоляторах. И тянулись они от одной опоры к другой, чтобы передать электрический заряд, по скрученным медным проволокам, вот так человек обуздал эту магию, невидимых электронов. Обуздал даже в бескрайней сибирской тайге. И тянутся все эти линии откуда-нибудь с Братской ГЭС. По крайней мере, так это представлял себе я.

Мы приехали на площадку к главному корпусу завода. К самому центру левой вертикали буквы Ш. Вся стоянка была аккуратно очищена от обильного снега, занявшего всю окружающую тайгу. На площадке весь белый покров, был словно растоплен сотней тепловых пушек.

Бетонные стены главного корпуса возвышались в пять этажей. Большие оконные проемы были словно пробиты неведомыми машинами. Создалось ощущение, что бетонные блоки, вовсе не складывали один на другой тысячи строителей. Будто какой-то неведомый великан взял букву Ш из своего словаря и положил посредине тайги, а все остальное доделали машины, состоящие из неведомых нам узлов, с использованием каких-то невероятных технологий. «А ведь небось, один великан будет куда скромнее в своих денежных требованиях, чем тысяча строителей!» — сто чертей, что именно так наш директор бы и сказал! Но я отвлекся… Я прошел вместе с Санычем внутрь заводоуправления. В скромном тамбуре сидел всего один вахтер. Он сообщил куда-то и через двадцать минут из лифта вышел человек в черном, почти глянцевом, пиджаке. Это был высокий и худощавый мужчина, на первый взгляд лет пятидесяти, с седыми гусарскими усами и козлиной бородкой.

— Меня зовут Сергей Артамонович. Я здесь генеральный директор, — сказал он, подав мне руку. Я тут же протянул свою ладонь в ответ. Он пожал ее легонько, словно в нем совсем не было сил.

— Очень приятно, — немного запинаясь проговорил я, от оказанной мне чести, сам генеральный директор вышел встретить. Но как бывает в случаях сильного волнения я зачем-то решил добавить какую-то нелепицу, да еще нагловатым тоном: — Но Григорий сказал, что меня встретит главный инженер… Кстати, меня зовут Максим… Максим Иванов...

— Григорий сказал… хм… дело в том, что наш главный инженер в отъезде… Я лично покажу вам наш завод… Вы же к нам на месяц?

— На месяц?! — сильно удивился я.

— Григорий написал мне, что не менее месяца, вы у нас пробудите. Да как же иначе? Вы же за меньшее время и не разберетесь, чем мы тут занимаемся… хм… Хотя всех секретов нашего производства, мы конечно же, все равно раскрывать вам не будем…

Сергей Артамонович велел Санычу отвезти меня к механосборочному цеху. Мы вернулись к микроавтобусу и поехали к центральной вершине буквы Ш. Пока мы ждали у ворот механосборочного цеха, Саныч рассказал мне обо всех помещениях главного корпуса. Больше всего меня заинтересовала лаборатория. Она занимала левую часть основания буквы Ш, но вход туда был строго по специальным пропускам. Как я понял из его разговора, ему там ни разу, так побывать и не удалось.

— А сколько ты здесь работаешь? — поинтересовался я у Саныча.

— Давненько… — тихо произнес он и начал загадочно всматриваться в тайгу.

Наш разговор прервал Сергей Артамонович, громко кричавший и махавший мне рукой. Он высунулся из-за, еле заметной, запасной двери механосборочного цеха. Поверх его черного, почти глянцевого пиджака, был накинут, почти белый лабораторный халат. Я вышел из машины и бегом устремился к нему.

Как потом выяснилось, Механосборочный цех был на заводе самым новым. Здесь, на выходных, всего несколько сборщиков трудились над деревянной упаковкой. Они лениво перебирали доски, как часто бывает на предприятиях после полудня по субботам, но завидев директора начали кипучую деятельность, ловко собирая большие деревянные коробки, одну за другой. В просторнейшем цеху было десять мостовых кранов с кабинами, нависающих над широкими площадками, один за другим. Там были десятки ремонтных, сварочных и покрасочных участков. Но больше всего меня поразили помещения с гигантскими гальваническими ваннами , стоящими в ряд, одна за другой!

Сергей Артамонович велел мне следовать за ним, к еле заметной двери. Пройдя через небольшой и темный коридор мы оказались в экспериментальном цеху. Мне он показался немного жутким. Приспособления в нем были до того странными… Что это, оснастка? Больше было похоже на орудия пыток времен инквизиции или предметы использовавшиеся в психиатрических клиниках девятнадцатого века. На все мои вопросы, Сергей Артамонович лишь улыбался, иногда делая короткие комментарии, по поводу того, что совсем скоро экспериментальному цеху, предстоит показать весь свой скрытый потенциал. Он также подшучивал, а затем уверял меня, что хотя приспособления данного цеха и вправду выглядят как орудия пытки людей, но на самом деле это орудия для истязания роботизированных машин. Допытываться до смысла его слов я не стал, хотя мне стало… Скорее и не стал допытываться, потому что после его комментариев мне становилось еще более жутко.

Я поднялся за Сергей Артамоновичем по лестнице и покинув экспериментальный цех попал в узкий коридор. Затем миновав еще несколько дверей мы длинными тоннелями пробрались в производственный цех. Он занимал всю правую часть основания буквы Ш. Здесь уже узнавался старый советский завод. Атмосфера в помещение была особой. Словно мы перенеслись в прошлую эпоху. Миновав несколько сварочных участков мы подошли к рядам токарных и фрезерных станков. Они прочно стояли на своих основаниях, готовые к работе. Но Тишина вокруг, немного сбивала меня с толку. Словно мы оказались в музее советских производственных мощностей. Вдруг, резкий шум сверления по металлу, напомнил мне о том, где я действительно нахожусь. Человек, еще не преклонного, но уже достаточно зрелого возраста высверливал отверстия в заготовке. Как я понял, в субботу он был здесь один.

В правой вертикали буквы Ш расположился заготовительный цех. Когда мы вошли в него, я увидел много работяг; как я выяснил позже, они безуспешно пытались выполнить, все время увеличивавшийся план. Внутри — туманы едкой пыли и запах диска болгарки, оксид алюминия впивающийся в неподатливую сталь. По всем углам распространился плесенный смрад вызванный какими-то вредными грибками. Было слышно, как воздух, с трудом пробиравшийся по системам вентиляции, все время напарывался на препятствия из паутин пыли. Лопасти дергались и останавливались, не в силах преодолеть накопившийся барьер. В этот момент, я понял, что именно заготовительный цех, используется на заводе в качестве наказания, а вовсе не экспериментальный, пусть и с его странными и пугающими приблудами. Сергей Артамонович, увидев , что мне становится