Завод Сибирской Глуши - Игорь Нерюриков

не по себе, предложил вернуться обратно, в производственный цех. Я с радостью согласился.

Человек, еще не преклонного, но уже достаточно зрелого возраста просверлил все дырки в заготовке и принялся избавляться от заусениц. Я смотрел на его вышколенную и доведенную до автоматизма работу и мне было приятно осознавать, что остались еще люди… в нашем королевстве… В это время Сергей Артамонович разглагольствовал о важном: менеджмент; сроки; эффективность; Вдоволь насмотревшись на работу по обработке отверстий после сверления, я повернул затекшую шею и вдруг увидел странную дверь ведущую из производственного цеха… Она вся была разукрашена, подобием граффити в виде змей…

— Куда ведет эта дверь? — спросил я у Сергея Артамоновича.

— О! Хорошо, что вы спросили… особенно когда я здесь! — ответил генеральный директор. — Она ведет в нашу святая святых! Это точка пересечения основания буквы Ш нашего завода.

— Разве она не ведет в экспериментальный цех? — удивился я.

— О, нет! — усмехнулся директор. — Ни в коем случае! Эта дверь находится на пересечение: Экспериментальный цех — Лаборатория — Производственный цех.

— И что же там? — спросил я, удивившись его показной велеречивости.

— Самый древний цех, — тихо произнес Сергей Артамонович. — Он был построен еще в восемнадцатом веке.

— Дайте взглянуть! — воскликнул я, направившись в сторону двери.

— Стоять! — закричал директор, почти истерично.

Возникла тишина… Глаза Сергея Артамоновича, будто горели красным пламенем. На самом деле ничего такого в его очах, даже близко не было… Но гримаса на его лице, стала и впрямь демонической.

— Я просто думал, что через древний цех будет пройти быстрее, — пытался оправдаться я. — Быстрее, чем возвращаться через лестницу.

— Там идет ремонт, — тихим, но очень уверенным голосом проговорил Сергей Артамонович. — Не стоит туда заходить. Все же восемнадцатый век знаете ли...

В экспериментальный цех, мы все же вернулись через тоннели и лестницы. Дальше обратно в механосборочный. Работяги уже доделали свои коробки. И пытались хорохориться, завидев генерального директора. Они стали разговаривать друг с другом на повышенных тонах, красуясь и доказывая, кто больше проделал работы и затратил усилий…

Связь в механосборочном цеху ловила плохо. Ну и к лучшему. Я написал жене, короткое сообщение, что пробуду на заводе целый месяц. Она ответила гневным текстом; по объему ничуть не меньше целого письма; Читать, за исключением первых строк, я конечно не стал. Хорошо, что связь не ловила, иначе пришлось бы выслушивать… Я вернулся на стоянку и разыскав Саныча, попросил отвезти меня в гостиницу...

Пропажа услышал громкий дребезг. Он выбежал на скромную кухоньку своей тесной хрущевки и включил свет. Куски разбитого стекла валялись по всему полу. Среди них он заметил небольшой металлический шар. Он посмотрел на кухонное окно. Разбито полностью. Он выглянул на улицу. В тусклом блеске, исходящем от старого фонаря, он увидел бегущую фигуру в черном балахоне, через пару мгновений растворившуюся в ночи.

Пропажа развернулся и аккуратно подобрал металлический шар. Разглядев тонкую щель посредине, он вскрыл его острым ножем. Внутри был небольшой свиток. Он развернул его и увидел картинку, на которой был изображен трехглавый змей.

Глава 4

Пропажа договорился о встрече со Старообрядцевым неподалеку от метро Черная речка. На том самом месте. Ну как на том! Скорее там где решили ткнуть пальцем, не проведя должного расследования. Именно так думал Старообрядцев Георгий Андреевич. «Слишком сильные ветры! Для девятнадцатого века недопустимо!» — говорил он сам себе, поглядывая на стелу. Человек очень высокого роста в длинном черном пальто, сером картузе и круглых очках с затемненными линзами. Все небо затянули свинцовые тучи! А он все посматривает и высматривает из-под оправы. Да еще и бубнит что-то себе под нос. Ему явно есть, что скрывать! Мамочки с колясками, расположившиеся на лавках, смотрели на Старообрядцева с недоверием, и одна за другой ретировались в сторону монструозных многоэтажек, выстроенных неподалеку от парка.

Старшего следователя это ничуть не смутило. Отвлекшись от стелы, он начал высматривать врага. Со стороны проспекта медленным шагом приближался Пропажа. Старообрядцев отсчитывал его шаги, внимательно смотря за ладонями своего бывшего коллеги. Наконец-то Георгий Андреевич расстегнул свое пальто и просунул правую руку во внутренний карман. В воздухе повисло напряжение. Пропажа замедлился еще больше. Георгий Андреевич левым мизинцем спустил оправу своих очков на нос и стал всматриваться в Феодора Афанасьевича почти исподлобья. Они простояли минуту не шевелясь и старались переглядеть друг друга. Наконец, сие противостояние, надоело Старообрядцеву. Он аккуратно вытащил правую руку из внутреннего кармана своего пальто. Пропажа рассмотрел черную папку, крепко сжатую в ладони старшего следователя.

— Я уж думал ты стреляться со мной вздумал! — усмехнулся Федот. — Еще и место какое подобрал!

— Стреляться? С тобой? — презрительно фыркнул Старообрядцев. — Запятнавшим честь офицера…

— Братец твой двоюродный у меня жену увел…

— Ничего не хочу слушать! — завопил Георгий Андреевич. — Ты сюда по делу пришел, так давай о деле. Благо для тебя, что его нынешний исход, самому мне не по душе. Иначе не видели бы тебя глаза мои!

Они уселись на лавку, справа от стелы посвященной последней дуэли Александра Сергеевича и начали обсуждать дело.

Благодаря неимоверному служебному опыту, Старообрядцев с легкостью объяснил своему бывшему коллеге все, что было известно: об исчезновение Иванова (будем честны почти ничего такого, что Пропажа и сам бы не знал); о компании Горыныч инкорпарейшн (все оказалось еще более запутанным); про вмешательство в дело извне (а вот это было для Пропажи особенно интересным). Феодор Афанасьевич внимательно выслушал и все запомнил, но для надежности решил снова пройтись по всему, только что сказанному Старообрядцевым. Георгий Андреевич терпеть не мог повторять дважды. Он, не сдерживаясь, принялся искать надлежащий, ироничный, при этом чуть медленный, для такого, по его мнению неспособного олуха, как Пропажа, тон. Наконец, фыркнув дважды, он презрительно протянул:

— Пеерееспраашииваай!

— Почему же ты все-таки решил закрыть это дело?

— Как, я уже тебе говорил: никакого «Горыныч Инкорпарейшн» не существует! Мы не нашли его в официальном реестре! Никто о нем не слышал и в черном реестре! Нет упоминания и в архивах, ведущихся с девяносто третьего года! Такой компании просто нет и никогда не