Любовь и ветер - Джоанна Линдсей

Но он покачал головой. Не понял.

Джесси улыбнулась. Жестом пригласила сесть к огню и поужинать с ней. На этот раз он принял ее предложение. Джесси устроилась на прежнем месте, одеялом укутала ноги. У нее была всего одна тарелка. И, долив в нее похлебку, она протянула ее гостю. Когда он съел, оставив на тарелке ровно столько, сколько было до того, как она добавила, он вернул ее. Когда Джесси ела, он не спускал с нее глаз. Она чувствовала, что он следит за каждым ее движением. Она помыла посуду, спрятала в мешок.

Когда девушка вернулась к костру, то увидела, что он лежит, положив голову на руку, лицом к тому месту, где она только что сидела.

Джесси могла бы передвинуться, но слишком устала, чтобы делать лишнее движение. Она легла, и их глаза встретились. Казалось, прошла вечность, а они все так же молча смотрели друг на друга. Его взгляд стал смелее, и Джесси подумала; разве Блю не так же смотрел на нее? Без сомнения. Маленький Ястреб хочет ее. И все же она удивилась, когда он приподнялся “ похлопал рукой по траве рядом с собой, приглашая ее лечь рядом. Не сводя с него глаз, Джесси отрицательно покачала головой. Маленький Ястреб пожал плечами, потом опустился на землю и закрыл глаза.

Джесси все еще смотрела на него, испытывая странное возбуждение и волнение. Что это с ней? Наконец она решила, что все дело в его взгляде. Он смотрел на нее так, будто занимался с ней любовью…

Засыпая, Джесси видела перед собой глаза мужчины, но не глаза Маленького Ястреба, а другие — темные, черные. Глаза Чейза Саммерза.

— Ты, должно быть, видел его, Джеб, — говорила Джесси, расседлывая Блэк Стара. Она только что вернулась на ранчо и говорила без умолку.., десять минут подряд. — Он такой гордый, высокомерный, настоящий индеец. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Джеб с удивлением поднял бровь.

— А ты не испугалась? Ведь он сиу.

— Ну, немного. Особенно когда он дал понять, что.., хочет меня.

— Хочет?.. — спросил Джеб. — Ну конечно, ты выглядишь ничуть не хуже тех, с кем он имел дело.

— Но я отказала, и он не приставал.

— Это точно?

— Ты мне не веришь? Он не мог напасть на меня после того, как разделил мой ужин. Ты же знаешь, какое у них чувство собственного достоинства. Или ты не веришь, что он хотел меня? Представь себе, Джеб Харт, мужчины находят меня привлекательной, несмотря на то, как я одеваюсь.

— Ну ладно, не сердись.

Но Джесси и не собиралась сердиться.

— Во всяком случае, — продолжала она, — он исчез еще до того, как я проснулась. Наутро я даже подумала, уж не приснилось ли мне все это.

— А ты уверена, что нет?

Она бросила на него уничтожающий взгляд.

— Уверена. Трава была примята там, где он сидел. И еще осталось вот это. — Она вынула из кармана сизое перышко.

— Ас чего ты взяла, что это он его оставил?

Джесси пожала плечами:

— А я не знаю. Но я его сохраню. Оно напомнит мне о красивом мужчине, который меня хотел. Джеб заворчал:

— Ты становишься нехорошей девочкой, Джесси Блэр. Все эти разговоры — кто кого хочет — не для тебя. Тебе ведь только восемнадцать.

— Уж конечно, ты думаешь обо мне как о мальчике, Джеб. И, всегда так думал. А многие девушки в моем возрасте уже замужем.

— Ладно, ладно, болтай, но только чтобы Рэчел не слышала, — пробурчал он. — Она страшно волновалась за тебя всю неделю.

При упоминании о матери в Джесси все перевернулось.

— Она тут всех извела своими волнениями, — продолжал он. — Она даже послала того парня вдогонку, сразу, как ты уехала.

— Что она сделала? — взвилась Джесси. — Да как она смела!

— Полегче, осади. Он же не нашел тебя, не так ли? Да и сам он еще не вернулся.

Джесси улыбнулась, а потом рассмеялась:

— Правда? Вот здорово! Значит, он все-таки заблудился.

Джеб молча наблюдал за ней, а потом спросил:

— Ты как будто имеешь зуб на него. С чего бы это?

— А как я могу относиться к тому, что какой-то чужак лезет в мои дела.

— А что, он вмешивается?

— Нет пока, — процедила она сквозь зубы. — Но я слышала, как Рэчел просила его об этом. И слышала, как он согласился. Так что пускай он никогда не возвращается. Мне же лучше.

Чейз вернулся лишь через пять дней. Он осунулся, был небритый, грязный. И не спешил доложить Рэчел о том, что не нашел ее дочь.

Больше двухсот противных пыльных миль до проклятой резервации — и все ради чего? Там никто никогда не слышал ни о какой Джессике Блэр. Никто из индейцев, способных объясниться по-английски, ничего не мог ему сообщить о ней. Целый день Чейз мотался по резервации, расспрашивая, но — пусто.

Джеб возился в пристройке перед конюшней, когда Чейз вводил своего Голден Рода. Чейз уставился на Джеба, и вся усталость, и вся злость последних недель вылились через край.

Чему Джеб научился за свои шестьдесят лет, так это выкручиваться из любой ситуации, как хорек.

— Ну? Вы, видимо, хорошо провели время, не так ли, молодой человек? — спросил Джеб вежливо.

— Разве? — прохрипел Чейз. — Как игрок я мог бы поставить каждый свой цент, что вы не ожидали, что я вообще когда-нибудь вернусь.

Джеб ухмыльнулся.

— С моей стороны было бы очень нехорошо заключать с вами такое пари. Я знал, что вы вернетесь как раз в это время. Один. Но в полном порядке. Потому что много лет подряд на этой дороге не случалось никаких происшествий.

— Не о том речь, — сказал холодно Чейз. — Поездка в шошонскую резервацию — пустая трата времени. И я полагаю, вы об этом знали.

— Я, конечно, мог бы сказать вам…

— Так почему не сказали?

— А вы не спрашивали. И не моя вина, что вы и леди решили, что индейские друзья Джесси — шошоны. Мистер, я сделал вам одолжение, не проговорившись. Я видел, как Рэчел посылала вас в погоню, и никто 6м не сумел ее отговорить. А ехать по той дороге, куда направилась девчонка, нельзя. Ни один белый человек в здравом уме туда не двинется.

— По той дороге? Так куда же, черт побери, она ездила? И больше не говори мне ерунды про индейцев.

— Я не понимаю, чего вы так кипятитесь. Я, возможно, спас вам жизнь. И вот благодарность!..

— Черт бы тебя побрал, старого дурака! — взорвался Чейз. — Если бы ты уже не стоял одной ногой в могиле, видит Бог, я бы туда тебя спихнул! А теперь — отвечай…

— Отстаньте от него!

Чейз резко обернулся на сердитый голос и остолбенел, увидев ту девицу, которая отправила его не той дорогой, когда он в первый раз почти уже подъезжал к ранчо.