Сумеречный сказ - Кайса Локин

Разузнала Дева-Весна, что девочку ту Смиляной звали и страдала она от болезни страшной. От рождения самого преследовали её неприятности одни: то обожжётся сильно, то упадёт и ногу подвернёт, то деревце сухое рядом повалится и едва в живых оставит, то в бане душно станет до угара, то огонь в печке разгорится шибко. Одни опасности девочку везде поджидали: смирились с этим семья и само дитя, судьбу свою робко принимая. Однако с наступлением холодов совсем тяжко пришлось, ведь хворь подцепила Смиляна. На глазах родных угасала девочка, заставляя слёзы лить, а знахарь местный лишь руками разводил, не представляя, что с ней сталось, и советовал к худшему готовиться.

Сквозь пелену тревоги и грусти смотрела Леля на маленькое исхудалое тельце, на коем тулуп не по размеру сидел. Жалость в сердце билась: не могла понять богиня, отчего так жестока судьба и почему столько страданий на ребёнка выпадало. С мольбой на неё уставшая мать глядела, не прося толком ни о чём. Смиляна от неба взгляд не отнимала, с улыбкой солнцу колючему лицо подставляла. Чувствовала Леля, что Морана поблизости ходит и дышит льдом и смертью точно в спины. Вот он шанс — вырвать девочку из судьбоносных оков.

— Это всё чары, колдовство, — прошептала обессиленная женщина, глядя на Лелю. — Прокляли мою бедняжку, прокляли. Извести хотят. Видно, такова недоля её и наша вся.

Призадумалась Дева-Весна, и мысли худые в голове тут же сложились. Решила она действовать так, как сама ей жизнь твердит.

— Правы вы, матушка, правы, — согласилась она и помогла Смиляну домой увести. — Здесь в округе, правда, ведьма слонялась. Навела порчу, навела. В селении соседнем тоже девицы полегли от хвори, что пожирала их люто.

Ахнула в изумлении женщина и стала рыдать, умолять Лелю о помощи. Та согласилась быстро, ведь больно было ей на страдания смотреть. Накормили и напоили они Смиляну, в одежды тёплые одели и после на печку уложили.

Леля тем временем план свой придумывала: дана ей была власть болезни исцелять, да только сил много то отнимет, ведь из когтей смерти вырывать душу придётся. А хуже всего, что как только она чарами девочку коснётся, так сразу почувствует Морана вмешательство в судьбу и явится разъярённая на порог. Не хотелось Леле головы чужие дурить и обманывать, но коль решила Смиляну спасать, так стоит до конца идти. Обратилась она к хозяйке дома и рассказала историю ладную:

— Ведьма, что порчу на доченьку твою наслала, только с зимой приходит — проклятие у неё такое. Чуть снег порог припорошит, так начинается погибели ход. Одного дыхания её хватает, чтоб округу в два десятка домов мором покрыть.

— Так конец уж зиме приходит, — посетовала измученная мать. — На следующей седмице уж весна придёт.

— Сказывают, что в последние дни только сильнее колдунья свирепствует. Смиляночка может быть и не последней. Много ведь наверняка в деревне людей. Неужто хочешь и на них хворь наслать и позволить окаянной всех погубить?

Испугалась женщина, руку к сердцу прижала.

— Нет, нет! Что же нам делать тогда? — сквозь плач спросила она.

— Отвар сварить надо и опоить им Смиляну, но этого недостаточно будет, — покачала головой Леля. — Чтоб от ведьмы избавиться, надо чучелко соломенное смастерить. Будет оно злую силу изображать. А для верности сжечь эту куклу надо. Тогда точно колдунью изгоним раз и навсегда. И не будет больше хворь-зима по землям ходить.

Засуетилась обеспокоенная мать, принялась она на скорую руку чучело шить из всего, что дома находила. А за тем, что не сыскала, к соседям побежала, по пути историю свою рассказывая. Запричитали женщины и старики суеверные, стали помогать, как только могли. На скорую руку в центре деревни костёр соорудили и на него чучело поставить решили. Одначе в некоторых избах недовольные нашлись, кто по уголочкам причитал:

— Не странно ль это всё? Отчего не слыхали мы ничего про кошмары такие, что в соседнем селе водятся?

— Почему раньше никто и слова не молвил? Может, сказки это всё?

В ответ им вторили:

— Сказано ж вам было, что ведьма эта хитрая. Ходит по городам да сёлам, долго на одном месте не засиживается.

— Вместо того, чтобы ворчать, помогли б лучше. Пользы больше вышло бы.

А Леля меж тем вытащила из кармана яблочко молодильное и принялась на кухне хлопотать. Сразу плод волшебный есть нельзя было — боялась Дева-Весна, что плохо станет тельцу маленькому да вялому. Посему порешила лакомством любимым Смиляну по чуть-чуть угощать: по мановению белой рученьки достала из печки жаркой Леля блины румяные. В них-то добавила она яблочки, напитывая ими блины и силу волшебную пряча.

Радовалась Леля, победу предвкушала. Кивнула богиня людям отзывчивым, и придали они огню деву соломенную, радостно крича молитвы весне. Надежда их питала, сердца и души наполняла. Показалось Леле в тот миг, что сияла вся округа любовью и жизнью. Вот оно — то, чего она так сильно желала! Теперь не будет изморози и вьюги, а будет только радость и смех. Преисполненная самыми светлыми чувствами Леля накормила блинами не только Смиляну, но и каждого жителя деревни, кто возле костра песни горланил и в танцы пускался, веря, что порчу изгоняет.

Тут вдруг волчий вой в лесу раздался, всё веселье разом заглушая. В небо стая воронов взмыла, закатные краски закрывая.

— Не дайте огню погаснуть! — закричала Леля, и встал люд кругом, огонь оберегая.

Поднялась метелица, застонал от её натиска зимний лес. Заскрипели ветки, норовя сломаться. Пурга снежная в глаза лезла, мороз ноги сковывал, но стояли жители деревни, упрямо не желая бурану поддаваться.

— Смотрите! — прокричал кто-то, на чащу показывая.

Там, в чёрном кафтане и в окружении воронов, стояла Морана с грозным лицом и смоляными волосами, развивающимися на ветру. Взмахнула она рукой, и время для людей остановилось.

— Вот оно что! — яростно прошипела дева, ближе к Леле подходя. — Что же ты делаешь, сестрица? Неужели думаешь, что коль одну девочку спасёшь, так смерть и зима навсегда исчезнут? Иль представление это устроено было, чтоб люди узрели, как Хозяйка Зимы выглядит? Думаешь, они почитать тебя больше станут, если узрят меня? Возомнила, что, если чучело сожжёшь, зима прекратится? Морозы отступят? Или ход жизни изменится, всем вечность даруя? Наивна ты, Леля.

Пристально девица в облике старухи глядела и не вытерпела наконец: лик свой истинный