Мотивация и личность - Абрахам Харольд Маслоу

Эти представления были полностью разрушены моими подопечными. Например, одна женщина, не получившая никакого образования и материально необеспеченная, не имела никаких общепринятых творческих достижений. В то же время она превосходно готовила, была замечательной матерью и женой, умело вела хозяйство. При минимуме затрат ее дом всегда выглядел великолепно. Она прекрасно умела принимать гостей. Ее блюда впору было подавать на стол коронованным особам. У нее был безупречный вкус по части выбора мебели и столовых приборов. Чего бы ни касались ее руки, все обновлялось, поражало оригинальностью и великолепием. Мне пришлось назвать ее креативной. Такие люди, как эта женщина, убедили меня в том, что первосортный суп лучше второсортной картины, а приготовление пищи, воспитание детей или ведение домашнего хозяйства может быть креативным процессом, в то время как поэзия может не быть таковым.

Другая моя подопечная посвятила себя тому, что можно назвать социальной работой в широком смысле слова, включая перевязку ран, помощь обездоленным, причем не только конкретными делами, но и в организационном плане. Одним из ее «созданий» стала организация, которая помогает большему числу людей, чем было бы по силам одной этой женщине.

Еще один мой подопечный, врач — психиатр, «чистый» клиницист, никогда не написавший ни единой статьи, не создавший ни одной теории, с энтузиазмом относился к своей повседневной работе, помогая людям обрести себя. Этот человек обращался с каждым пациентом так, словно тот был единственным в мире; он не использовал профессионального жаргона, не демонстрировал ожиданий или предрассудков, вел себя невинно и наивно, но с величайшей мудростью в духе даосизма. Каждый пациент был для него уникальным, его проблема была неповторима, поэтому и решение ее должно было быть весьма специфичным. Его величайшее профессиональное мастерство, в том числе при работе с особенно тяжелыми случаями, подтверждает его «креативный» (не стереотипный или ортодоксальный) подход к своему делу. Другой человек позволил мне понять, что строительный бизнес также открывает возможности для творчества. От молодого спортсмена я узнал, что искусная подножка также может быть эстетичной и являться своего рода продуктом творчества, как, например, сонет. Иными словами, я научился употреблять слово «креативный» (а также слово «эстетичный») не только применительно к продуктам, но и к людям, занятиям, процессам и отношениям. Кроме того, я стал использовать слово «креативный» для характеристики многих продуктов помимо общепринятых продуктов творчества типа поэм, теорий, романов, экспериментов или картин, которыми я ранее ограничивал употребление этого слова.

Как следствие, я счел необходимым разграничить «креативность таланта» и «креативность самоактуализации», причем последняя распространена гораздо более широко и имеет более тесную связь с личностью, проявляясь в повседневной жизни не только в великих и очевидных продуктах творчества, но также многочисленными другими способами, например в своеобразном чувстве юмора, склонности что — либо делать творчески, например преподавать, и т. д.

Восприятие

Зачастую оказывается, что существенной составляющей креативности самоактуализации является особая восприимчивость, как у ребенка в сказке про голого короля. (Это противоречит оценке креативности по результатам деятельности.) Люди с такой восприимчивостью способны видеть новое, свежее, конкретное, специфическое не менее хорошо, чем абстрактное или классифицированное. Соответственно, они гораздо более живут в реальном мире природы, чем в условном мире концепций, ожиданий, абстракций, убеждений и стереотипов, который обычные люди склонны смешивать с реальным миром. Это свойство точно отражено в роджеров — ском выражении «открытость переживаниям».

Самовыражение

Все мои подопечные сравнительно спонтанны и экспрессивны. Они способны вести себя более естественно и раскованно; складывается впечатление, что они меньше склонны критиковать себя, поэтому держатся свободнее. Эта способность выражать свои мысли и побуждения, не опасаясь насмешек со стороны, весьма существенна для креативности самоактуализации. Роджерс охарактеризовал этот аспект психологического здоровья великолепным словосочетанием: «полноценно функционирующая личность».

«Вторая наивность»

Согласно другому наблюдению, креативность самоактуализирующихся людей во многом сродни креативности всех счастливых и не испытывающих беспокойства детей. Она проявляется спонтанно, без всяких усилий, невинно, легко, без привязки к стереотипам и клише. И вновь складывается впечатление, что ее источником является «невинная» свобода восприятия и «невинная», ничем не ограниченная спонтанность и экспрессивность. Практически каждый ребенок воспринимает окружающую действительность более свободно, не ограничивая себя ожиданиями чего — то конкретного. И почти каждый ребенок способен сочинить песенку или стихотворение, придумать танец или нарисовать картину, принять участие в незапланированной, неподготовленной игре.

Мои подопечные креативны именно в таком понимании, т. е. они подобны детям. Чтобы избежать недоразумений, скажу, что это вовсе не дети (это взрослые люди в возрасте от 50 до 70 лет). Лучше сказать, что они сохранили или вновь обрели как минимум два аспекта детскости; в частности, они «открыты переживаниям», т. е. не склонны навешивать ярлыки, а также спонтанны и экспрессивны. Конечно, это свойство выражено у них в гораздо меньшей степени, чем у детей. Если дети изначально наивны, то мои подопечные обрели «вторую наивность», как определил это качество Сантайана. Невинность их восприятия и экспрессивности сочетается с изощренностью ума.

Во всяком случае, складывается впечатление, что мы имеем дело с фундаментальной особенностью, универсальной и наследуемой, с потенциалом, который имеется у всех или почти всех людей от рождения и который, как правило, утрачивается или подавляется по мере приобщения человека к культурным нормам.

Влечение к неизведанному

Мои подопечные отличаются от обычных людей еще одним своим качеством, которое способствует проявлению креативности. Самоактуализнрующиеся люди сравнительно мало опасаются неизвестности, таинственности, загадочности; можно сказать, что неизведанное притягивает их: они с удовольствием вступают на незнакомую землю. Здесь я хотел бы процитировать одну свою запись: «Эти люди не склонны пренебрегать неизвестностью или отрицать ее, бежать от нее; у них также нет привычки убеждать себя в том, что все непознанное давно и хорошо известно и заниматься его структурированием. Они не испытывают пристрастия к знакомым, хорошо известным вещам, а их стремление к истине не имеет ничего общего с гипертрофированной потребностью в порядке, определенности и безопасности, как у описанных Гольдштейном пациентов с повреждениями мозга (Goldstein, 1939) или лиц, страдающих обсессивно — компульсивным неврозом. Здоровые люди вполне способны, когда к тому располагает обстановка, хорошо чувствовать себя в хаосе, демонстрировать нерешительность, сомнения, неопределенность (все это время от времени крайне необходимо в науке, искусстве и обычной жизни)».