На Грани. Книга 2 - Литта Лински

— Думаешь, что понял нас, человек? — совершенная изящным движением отвела лиловую прядь за ухо. — Не льсти себе. Хотя в чем-то ты прав. Вы всю жизнь карабкаетесь, надеясь оказаться выше себе подобных. Разбогатеть, прославиться, заполучить самую красивую женщину. Поражения отравляют ваше существование, зато победы делают его слаще. Да и само стремление достигнуть поставленной цели, преодоление препон, каждый маленький успех на долгом и тернистом пути — все это наполняет вас воодушевлением и радостью, которые тегнари познать не дано, — она развела руками. — Ваше несовершенство в чем-то превозносит вас над совершенными, как бы бессмысленно это ни звучало. Иные из нас настолько жаждут ваших радостей, что бросают Граайю, дабы испытать неизведанные страсти в чужом краю. Хотя это и стоит им большой части могущества, ибо за Темным морем наши силы совсем не те, что здесь. Вдали от родины приходится довольствоваться магией теней — той самой, к которой мы приобщаем шургатских колдунов. Но даже и она приносит скитальцам столь желанный им почет, восхищение, преклонение, недоступные среди других тегнари. Правда, платой за это является старение и даже смерть. Многие, наигравшись, возвращались обратно, не желая превращаться в людей.

— Так вот в чем причина вашего совершенства! — воскликнула Тэсс. — Дело не в вас, а в Граайе! А магией теней обладает та же Энлил.

— Тенями могут повелевать лишь те, кого мы посвятили в тайны этого искусства.

— Неважно, — отмахнулась девушка. — Значит, источник как вашего могущества, так и вашего бессмертия — сама Граайя.

— Думаешь, открыла великую тайну мироздания? — тегнари скривилась. — Нам это известно. Но что это меняет? Мы, рожденные на волшебном материке — тегнари, а вы — люди. Между нами пропасть!

— Между нами лишь Темное море, — возразил король. — Впрочем, это не имеет значения. Даже имей я возможность жить вашей жизнью, я бы отказался. Удивительно, но и бесконечное могущество может обернуться тоской и отсутствием смысла существования. Мне важно другое. Есть ли среди вас те, кто не желает обновлять свою память в качестве борьбы со скукой? Неужели нет ни одного тегнари, помнящего мир со времени его рождения? Кстати, а вы вообще рождаетесь?

— Тебе стоило сформулировать вопрос иначе, король, — тегнари тряхнула головой, отбрасывая цветную гриву назад. Похоже, Уивинорэ нравился себе в женском образе и явно любовался собой. — Хочешь знать, можем ли мы иметь детей? Можем, но не хотим. Мы слишком умны, чтобы не понимать, какую цену нам придется платить за новых совершенных. Мы бессмертны, а Граайя хоть и велика, но не безгранична. Будь тегнари одержимы чадолюбием, мы давно захватили бы мир, чтобы дать простор нашим детям и внукам.

— Ну конечно! — не страдай Тэсс так сильно, она бы рассмеялась. — И вас бы не смутило то, что вдали от родины вы теряете могущество, стареете и умираете. Признайтесь уж честно, что просто боитесь увеличения количества тегнари.

— Не боимся, а не желаем, — упрямствовала совершенная. — Те, кто все же решился из скуки обзавестись потомством, очень скоро поняли, что жизнь от наличия детей не начинает играть новыми красками. Учить их и помогать постигать собственное могущество было интересно, с другой стороны, с людьми еще забавнее.

— О да! — ядовито воскликнула Лотэсса. — Мы для вас что-то вроде забавных зверушек.

— Да, — совершенно спокойно подтвердила тегнари. — Как вы понимаете, к собственным детям мы не могли относится подобным образом. В общем, от скуки дети помогали плохо. У нас нет запрета на деторождение, ибо мы не желаем навязывать друг другу какие бы то ни было правила. Однако на моей последней памяти я не знаю ни одного безумца, решившего обзавестись ребенком.

— Все оттого, что вы не умеете любить, — в голосе короля не было пафоса или упрека, он просто оглашал свой вывод. — Каждый из вас сосредоточен лишь на самом себе. Для любого из тегнари все прочие бесполезны, ибо над ними невозможно возвыситься. Другое дело люди! Их подобострастие питает вашу жажду подтверждения собственного совершенства. Вы совершены лишь по отношению к людям, но не друг к другу. Для того чтобы проявлять себя у нас, тегнари нужны изрядная смелость и самоотвержение. То есть надо дойти до предела скуки, за которым большинство предпочитает просто стирать память. Именно поэтому вы с таким рвением беретесь обучать шургатских колдунов. Ваше бескорыстие отнюдь не бескорыстно.

— Ты все сказал, человек? — к своему удивлению, Тэсс обнаружила, что Уивинорэ успел вернуть свой прежний облик. — Ты прав. И что с того? Разобравшись в сущности тегнари, полагаешь себя очень умным? Зря! — в голосе совершенного явственно звучало злорадство. — Хоть мы заперты на Граайе, зато мы будем здесь жить вечно, пусть и страдая от скуки и вынужденного равенства, а вы со своими прекрасными страстями пожрете друг друга, как бешеные животные.

— Еще недавно ты говорил, что тебе жалко наш мир. Хотя по мне — считать Граайю каким-то отдельным миром слишком самонадеянно и не очень-то разумно.

— Говорил, — последнюю часть фразы Уивинорэ, похоже, пропустил мимо ушей. — Но это было до того, как вы начали копаться в природе совершенных и выискивать в нас изъяны. Вы словно наслаждаетесь, копошась в нашей боли.

— Вы не способны испытывать боль, — парировал король.

— Зато вы способны! Если не прекратишь дерзить, то я воспользуюсь этим обстоятельством. Причем начну с твоей ненаглядной Лотэссы, — тегнари решил опуститься до угроз. — Да, меня гложет досада от того, что я не могу достичь могущества, выходящего за пределы возможностей других тегнари. Но я ищу его. Именно поэтому не обновлял память уже почти тысячелетие.

Тэсс не собиралась молча выслушивать угрозы и откровения хозяина. Дайриец, очевидно, переживая за невесту, решил придержать язык. Но сама девушка не боялась. Нет боли страшнее пережитой пару часов назад. С этим могла сравниться лишь смерть Эдана, а дважды его убить не под силу не то что Уивинорэ, а даже самому Изгою.

— Так чего же ты хочешь? — спросила она у тегнари.

— Жить среди людей, оставаясь совершенным, — Уивинорэ снизошел до ответа. — Не старея, не теряя в могуществе и уж точно не умирая.

— В таком случае мы нужны тебе не меньше, чем ты нам!

Молодец, догадалась! Слова девчонки лишь озвучили то, о чем Уивинорэ сам мучительно думал. Эти люди разбередили его заветные мысли. Как давно совершенный хотел вырваться за пределы своего материка! Сама по себе Граайя была прекраснейшей из темниц. Лианис, Моирра и Нитта соперничали между собой в степени завораживающей красоты. Три государства без власти, законов и деления на города, каждое из которых могло похвастать как дивной природой, так и восхитительными творениями тегнари. Время от времени в облике этих стран что-то менялось, ибо совершенные, умея подчинять себе реальность без малейших усилий, с удовольствием пользовались своими возможностями. Но любые перемены шли только на пользу Нитте, Моирре и Лианису. Нет, ради пустой жажды перемены мест никогда бы не стал Уивинорэ покидать родную Граайю, поскольку в целом мире не найти ничего прекраснее. Шургат — лишь жалкая тень, подражание величию и совершенству Граайи, а серая мрачная Доэйя и подавно ничего собой не представляет. Никогда бы не пришла Уивинорэ в голову идея оставить родину, если бы совершенные земли Граайи не имели одного существенного изъяна — они были созданы и населены тегнари. Созданиями, достойными всяческого восхищения, но не умеющими восхищаться. А Уивинорэ жаждал чужого восхищения, и преклонения, и даже власти, которую на словах так презирал. Все это могли дать только люди, потому-то интерес совершенного к ним был так силен.