Сгинувшие - Бентли Литтл

И вот тут он увидел кошку.

Она стояла на тропинке прямо у крыльца и не отрываясь смотрела на него. Лунный свет падал на нее под таким углом, что Эндрю показалось, что глазницы животного пусты.

Может быть, так оно и было.

Животное было мертво.

Все страхи и ужасы, которые он испытывал раньше, куда-то исчезли, и, глядя на кошку, Эндрю почувствовал себя так, будто встретился со старым другом.

Со старым другом, которого он пытался убить.

Но даже это показалось ему естественным, и он, спустившись с крыльца, медленно пошел к кошке, вытянув к ней руку.

– Привет, – негромко произнес Эндрю. – Привет, малыш.

А потом он понял, что обходит коттедж сбоку и идет по тропинке прямо в гущу деревьев. Вокруг было темно, но Эндрю почему-то не спотыкался и не наступал на камни и корни деревьев, которые торчали из неровной земли. Он не сказал ни Робин, ни детям, куда идет. Он вообще никому не сказал, что собирается куда-то идти. Эндрю просто шел за мертвой кошкой в лес и по холму, направляясь вверх, прямо к… к…

К глинобитной хижине на вершине.

Он не знал, что хижина – это его цель, но теперь понял, что постоянно думал о ней, начиная с того самого момента, как увидел ее двойника во время утреннего похода. Резкая реакция Робин на эту конструкцию тоже вызвала у него сильное любопытство. Не обращая внимания на подъем, так как она теперь не дышала, кошка продолжала двигаться вверх по тропе своей дерганой походкой. По пути Эндрю увидел на скалах надписи, которые не заметил во время первого похода, – странные символы, будто нарисованные детской рукой, которые светились в лунном свете.

А потом они добрались до плоской вершины холма и двинулись по боковой тропинке мимо того места, где Эндрю впервые увидел труп кошки, и дальше, по слегка волнующейся под ветром траве в сторону сосновой рощи, где расположилась глинобитная хижина. Где-то по дороге кошка исчезла, но сейчас это было уже не важно. Он оказался там, где должен был оказаться, поэтому, подойдя к небольшому темному входу в хижину, немного поколебался и вошел внутрь.

Каким-то образом он смог рассмотреть строение изнутри, хотя света нигде не было. Эндрю не ожидал увидеть ничего особенного, но пол хижины оказался земляным, стены – некрашеными, и в помещении не было никакой мебели. В одном углу стояло ухоженное дерево с ярко-красными листьями, которое почти идеально соответствовало своей формой и композицией понятию бонсай [111]. Оно достигало его пояса. Прямо за деревом лежала куча белых костей, которые Эндрю не стал пристально рассматривать, но почему-то сразу понял, что кости – человеческие.

В центре помещения зияла дыра, из которой воняло нечистотами; что-то заставило его подойти к ней и заглянуть внутрь. Он увидел уходящий вглубь колодец, изнутри заросший мхом и какими-то растениями, стебли которых соблазнительно извивались под воздействием неосязаемого ветерка, и в голове у него возник образ танцовщицы с Ближнего Востока. Движения стеблей гипнотизировали, и Эндрю долго не мог оторваться от этой картины и отойти от колодца. Голова у него кружилась, как будто он был пьян, и тут мужчина понял, что не знает, сколько времени он провел у колодца. В ногах покалывало, как будто они онемели, а глаза были воспалены, как если б он долго смотрел в одну точку не мигая.

Неожиданно Эндрю почувствовал, что ему необходимо выйти отсюда. В помещении была еще одна дверь (или это была та же самая? ему было все труднее ориентироваться в пространстве и следить за временем), он вышел из нее и оказался на другой тропе, которая привела его через лес еще к одной глинобитной хижине. Пройдя мимо нее, Эндрю увидел еще одну хижину, а потом еще… и еще. Они странной нитью тянулись через лес, который был совсем не похож на лес, который Эндрю помнил, когда оказался здесь в первый раз. Тропа шла мимо холмов, покрытых мхом, по высоте не ниже взрослого мужчины, и у него было неприятное ощущение, что зашел он гораздо дальше, чем нужно.

Тропинка, по которой он шел, стала мягкой, а не жесткой грунтовой, как ранее, и, посмотрев под ноги, Эндрю понял, что шагает по ленте сочной травы, которая вилась по зеленому лесу в сторону глиняных строений у подножия черной горы. В конце тропинки, прямо перед входом в деревню, он увидел белеющий силуэт, напомнивший ему растения в колодце, которые танцевали для него танец живота. Эндрю взволнованно бросился вперед, не отдавая себе отчет в причине этого волнения.

А потом он все понял.

Это была женщина из его сна. Или, правильнее было бы сказать, женское существо из его сна. Оно манило его, приглашало к танцу. Страсть, которую он испытывал к ней…

к существу

…напомнила ему о его страсти к Робин в то время, когда они только начали встречаться, о том страстном желании, которое он вновь почувствовал, когда они приехали сюда, хотя, судя по воспоминаниям Робин об этом месте, ее ощущения значительно отличались от его. Его возбуждение достигло пика, и хотя это мешало ему бежать, Эндрю продолжал свой путь – он должен был как можно скорее добраться до этого существа, хотя и не представлял себе, что будет потом.

Оказавшись ближе, он понял, что существо не одно. Другие, похожие на него, разгуливали вокруг раздетые, и то, что среди них было много мужских особей, заставило Эндрю притормозить.

– Иди ко мне, – призывало существо в танце. – Иди ко мне…

Сейчас Эндрю мог посмотреть на развернувшуюся перед ним картину более объективно, и способность мыслить критически пробилась наконец сквозь туман, который окружал его с того самого момента, когда он подошел к колодцу в хижине. То, что он увидел, было невозможно, и тем не менее Эндрю воспринимал это безо всяких вопросов. Он наткнулся на деревню этих существ – или его привели к ней. Все они были похожи, но совсем не одинаковы. Эндрю видел мех и чешую, рога и хвосты. В стенах домов были явно видны кости, вмазанные в глину, а на земле между зданиями валялись бесформенные, без костей, гниющие трупы.

Эндрю понял, что на Робин и ее подруг напали существа вроде этих, и подумал, не поэтому ли он испытал такой подъем чувств по отношению к ней именно здесь, где он смог на уровне подсознания почувствовать в ней эту червоточину и захотеть ее еще больше.

Эндрю пытался убедить себя, что подобные мысли – сущее безумие, но, несмотря на это, никак не мог полностью отказаться от этой идеи. Особенно когда вспоминал о своей собственной реакции на ее откровенный рассказ о нападении. Вместо того чтобы тут же свернуть каникулы, как этого хотела Робин, и задуматься о тех воспоминаниях, которые мучили ее, он настоял на том, чтобы они остались, и даже рассматривал варианты, как продлить пребывание в этих местах.

После всех этих рассуждений его влечение к существу стало только сильнее.

Эндрю чувствовал себя виноватым, но вина сменилась отвращением, когда он увидел огромных размеров мужскую особь ростом не менее девяти футов [112], которая стояла неподалеку с небольшим черепом в руках и грызла его, как будто это был крекер.