Ледяной сфинкс - Жюль Верн

Таково было наше положение, и ничто как будто не предвещало перемен. Но 19 февраля произошло событие, которое ни за что не могло бы произойти, не будь на то воли Провидения.

Было восемь часов утра. Стояла безветренная погода, небо очистилось от облаков, термометр показывал 32°F (0 °C). Все мы, не считая боцмана, собрались в пещере, дожидаясь завтрака, и уже готовились усесться за стол, когда снаружи раздался крик, заставивший нас позабыть о еде.

Голос принадлежал Харлигерли. Он кричал не переставая, и мы заторопились наружу. Он стоял на верхушке утеса, венчающего мыс, и показывал пальцем в сторону моря.

– Что там? – крикнул капитан.

– Лодка!

– Лодка?.. – вскричал я.

– Уж не возвращается ли это шлюпка с «Халбрейн»? – спросил Лен Гай.

– Нет, это не она, – отвечал Джем Уэст.

И верно, представшая нашим взорам лодка ни формой, ни размерами не походила на шлюпку с нашей шхуны. Она плыла по течению без весел и руля и казалась брошенной.

Мы задались целью – любой ценой поймать лодку, ибо только в ней было наше спасение. Однако как это сделать, как заставить ее причалить к Земле Халбрейн?

До лодки оставалась еще целая миля. Мы знали, что минут через двадцать она пройдет мимо мыса, ибо не похоже было, что она может повернуть к берегу. Двадцать минут – и она пропадет из виду…

Мы стояли как вкопанные, следя за лодкой, все так же скользившей по океанской глади, не сворачивая к берегу. Течение уже начинало сносить ее в открытое море. Внезапно у подножия утеса раздался всплеск, словно в воду что-то плюхнулось, и мы увидели Дирка Петерса, который, сбросив одежду, прыгнул вниз и плыл уже в десяти морских саженях от берега, приближаясь к лодке.

Из наших глоток вырвалось дружное «ура». Метис; на мгновение повернул голову на крик и тут же мощно поднырнул под невысокую волну, как сделал бы дельфин, силой и быстротой которого обладал этот необыкновенный человек. Никогда прежде я не видел ничего подобного!

Мы беззвучно молились, чтобы Дирк Петерс достиг лодки, прежде чем течение унесет ее на северо-восток. Однако даже если ему повезет, как он сумеет направить лодку, лишенную весел, к берегу, от которого она отдалялась? Мы застыли, слыша, как громко бьются наши сердца. Один боцман продолжал покрикивать:

– Давай, Дирк, давай!

Всего за несколько минут метис преодолел несколько кабельтовых. Его голова казалась теперь черной точкой среди волн. Он, как видно, не ведал усталости. Мерно загребая руками, он плыл вперед с прежней скоростью, словно толкаемый мощными винтами.

Теперь у нас не оставалось сомнений, что Дирк Петерс достигнет лодки. Но что дальше? Они исчезнут за горизонтом – или он наделен воистину фантастической силой и отбуксирует ее к берегу?..

– А вдруг в лодке найдутся весла? – предположил боцман.

Мы видели, что Дирку Петерсу придется подналечь: лодка могла опередить его.

– На всякий случай нам надо пройти дальше по течению, – предложил Джем Уэст. – Если лодка причалит к берегу, то гораздо дальше этого утеса.

– Доплыл, доплыл! Ура! Ура, Дирк! – закричал боцман, не в силах совладать с радостью. К его крику присоединился трубный глас Эндикотта.

И действительно, метис сумел добраться до лодки, схватился огромной лапищей за ее борт и, немного повисев на планшире, перевалился на дно, рискуя опрокинуть видавшую виды посудину. До наших ушей донесся его торжествующий крик…

Что же нашел он на дне лодки? Весла! Мы видели, как он, усевшись на баке, с удвоенной силой заработал руками, стараясь вывести лодку из потока и направить ее к берегу.

– Давай! – крикнул Лен Гай.

Мы сбежали с утеса и, огибая черные камни, устремились дальше по берегу. Через три-четыре сотни саженей лейтенант сделал нам знак остановиться. Мы отыскали глазами лодку: под защитой мыса, вдающегося в море, она быстро приближалась к нам.

До лодки оставалось теперь всего пять-шесть кабельтовых, и она резво перепрыгивала с волны на волну. Неожиданно Дирк Петерс отложил весла, наклонился и снова появился над бортом, поддерживая безжизненное тело.

Что за крик разорвал тишину!..

– Мой брат, мой брат!..

Лен Гай узнал в человеке, лежавшем на руках у метиса, Уильяма Гая…

– Жив, жив! – крикнул метис.

Еще минута – и лодка уткнулась в берег. Лен Гай бросился вперед и заключил брата в объятия.

На дне лодки лежали без сознания еще три человека. Капитан и эти трое – вот и все, что осталось от экипажа «Джейн»!..

Название главы говорит о том, что в ней очень кратко будут изложены приключения Уильяма Гая и его товарищей, последовавшие за гибелью английской шхуны, и их жизнь на острове Тсалал после исчезновения Артура Пима и Дирка Петерса.

Очутившись в пещере, Уильям Гай и трое моряков – Тринкл, Робертс и Ковен – вернулись к жизни. Причиной слабости этих несчастных, поставившей их на грань гибели, оказался голод. Проглотив немного пищи и выпив по нескольку чашек горячего чаю с виски, они очень скоро пришли в себя.

Не стану описывать волнующую сцену, растрогавшую нас до глубины души, когда Уильям узнал наконец своего брата Лена. Наши глаза наполнились слезами, а губы сами собой зашептали слова благодарности Провидению. Позабыв об испытаниях, которые нам сулило будущее, мы всецело отдались радости этой встречи, понимая при этом, что появление лодки у берегов Земли Халбрейн может принести коренную перемену в нашей участи…

Надо сказать, что, прежде чем начать свой рассказ, Уильям Гай выслушал историю наших злоключений. Теперь он знал все, о чем ему не терпелось узнать, – и о нашей встрече с трупом Паттерсона, и о плавании нашей шхуны к острову Тсалал, и об ее отплытии дальше на юг, и о кораблекрушении, и об айсберге, и об измене части экипажа, бросившей нас в этом пустынном краю.

Ему было рассказано также о том, какими сведениями об Артуре Пиме располагал Дирк Петерс и на какие хрупкие предположения опиралась надежда метиса разыскать друга, гибель которого вызывала у Уильяма Гая не меньше сомнений, нежели участь остальных моряков с «Джейн», раздавленных камнями вблизи деревни Клок-Клок.

Выслушав все это, Уильям Гай поведал нам о событиях тех одиннадцати лет, что он провел на острове Тсалал.

Как помнит читатель, 8 февраля 1828 года экипаж «Джейн», ни капельки не подозревая жителей Тсалала и их вождя Ту-Уита в недобрых замыслах, высадился на берег, дабы прибыть в деревню Клок-Клок, успев, однако, подготовить к обороне шхуну, на которой оставались шесть человек.

Высадившихся, считая самого капитана, старшего помощника Паттерсона, Артура Пима и Дирка Петерса, набралось тридцать два человека; все были вооружены ружьями, пистолетами и кинжалами. Шествие замыкал пес Тигр.