Червь - Джон Фаулз

В: Не делал ли он такого предложения при первом вашем свидании?

О: Нет. Точно помню — нет. В этот же раз он подвёл меня к окну и показал Дика, который дожидался на улице.

В: Что вы ответили?

О: Поначалу я воспротивилась и объяснила, что нанята для услаждения Его Милости, а не слуги его. Мистрис Клейборн нипочём не разрешит: у неё на этот счёт строго. Тогда он заметно приуныл, как будто лишился последней надежды. Слово за слово, и он открыл мне, что кроме прочего задумал испробовать это средство по совету одного учёного врача. Мне же помыслилось, что эти резоны придуманы лишь для того, чтобы меня уломать. И всё же было ясно, что он непритворно моим отказом огорчён. Жаль мне его стало, и я снова принялась упрашивать его прилечь рядом. И опять он не пожелал, а вместо этого пристал ко мне с уговорами. Рассказал кое-что и про Дика: что хоть наружностью и званием они несхожи, но Дик ему как родной брат, они и родились в один день.

В: Вы не почли это за странность?

О: Воистину так, но этому рассказу я поверила больше, чем истории про врачей. Только должна тебе сказать, что после узнала про них нечто куда более странное. Свет не видал таких людей, которые были бы столь же различны меж собой, однако душа у них была едина. Как мужчина и женщина: чем обделён один, тем наделён другой, даром что оба мужчины. Хоть и от разных матерей, а ровно братья единоутробные.

В: Об этом успеется. Словом, он убедил вас исполнить его причуду?

О: Не вдруг, а лишь в третье посещение: он пришёл ко мне ещё раз. Теперь я признаюсь тебе в том, что утаила от Джонса. Хочешь верь, хочешь не верь, а только это чистая правда. Ты, должно быть, видишь во мне отъявленную блудницу. Спору нет, я и вправду была такой. Господи Иисусе, прости мою душу грешную. Да, я была великой грешницей, и сердце моё ожесточилось и сделалось твёрже камня. Ожесточилось, но не омертвело — не вовсе омертвело, ибо совесть шептала мне, что я грешна и нет мне прощения. Сёстры мои, служившие в этом доме, почти все были слепы, они не ведали, что творят. Я же всё понимала. Я видела, что этот путь ведёт в ад и у меня нет иных причин следовать этой стезёй, кроме своего упорства в грехе — а это причина вовсе не извинительная. Одни грешат оттого, что находят в этом удовольствие, другие — такие, как мы, — ещё хуже: они грешат, самый этот грех ненавидя. Не своей охотой, а как бы по обязанности: так раб покорствует воле хозяина, хотя и хозяин и воля его ему постылы. Я тебе это объясняю с тем, чтобы показать, в каких путах я пребывала, когда появился Его Милость. Оттого и грешила я так бесстыдно, что душа моя влеклась прочь от греха. И чем больше я в мыслях прилеплялась к благочестию, тем отчаяннее грешила. Вспомни: ведь мы, женщины, с младых ногтей приучены исполнять волю мужчины. Мужчины, верно, скажут, что это Ева заманивает их в блудилище. Но кто удерживает их в блудилище, как не Адам?

В: Много есть и таких, кого Адам побуждает блюсти себя в чистоте. Избавь меня от пустословия.

О: То-то ты глаза прячешь; знаешь, стало быть, что я права. Как узнала я Его Милость, так и поняла: вот он, ключ от моей темницы. И взыграло во мне великое желание переменить свою жизнь. Когда же он открыл мне своё намерение увезти меня на запад, в мои родные края, сердце моё затрепетало и снова просиял мне свет надежды, и я догадалась, что теперь имею способ бежать из этого места.

В: Иными словами, вы решили, что бы ни случилось, к Клейборн не возвращаться?

О: Да.

В: И от греха отступиться?

О: Я тебе расскажу, от чего я хотела освободиться больше всего. К бесконечному стыду моему, мне надлежало в угождение самым распутным изображать добродетельную девицу, чтобы они имели особую приятность от своей победы. А в помощь моему притворству мне давали Священное Писание, и те, кому я услужала, имели случай показать, как они не веруют в Бога и глумятся над словом Божиим. Ибо в самый тот миг, как им мною овладеть, я воздевала Библию, как бы заклиная их остановиться, им же полагалось вырвать её у меня и отшвырнуть прочь. И хотя, сохраняя в душе последние крупицы совести, я понимала, что совершаю мерзейшее святотатство, но так велела Клейборниха, а с ней не поспоришь. В эту-то пору и принялась я в минуты одиночества постигать букву священной книги, которую давала на поругание.

В: Что вы разумеете — «постигать букву»?

О: Ну, грамоту постигать — разбирать, про что написано. Мне это давалось легко: кое-что оттуда я ещё в прежние годы запомнила с голоса, когда при мне читали или вели об этих предметах беседы. Да только к тому времени я уже много лет, прости Господи, ни чтения, ни таких бесед не слыхала. Но Господь и тут меня не оставил, и чем больше я читала, тем больше просветлялся мой ум; я стала понимать, что совершаю великий грех, что делами своими как бы распинаю Его сызнова. И всё же я не находила в себе довольно сил исполнить то, что мне надлежит — а что мне надлежит исполнить, я с каждым новым своим блудодейством видела всё яснее и яснее. Больно уж дорожила я мирскими благами и вечно отлагала исполнение должного на завтра. Но знай, что это с каждым днём причиняло мне всё горшие мучения, как ссадина или гнойник на совести, который, если не вскрыть, может сделаться причиной смерти.

В: А не сказывала ты Его Милости про тот гнойник, что свербит меж твоих вечно раздвинутых ляжек?

О: Нет.

В: Хорошо. Довольно о нежных чувствах. Какой он выставил предлог для путешествия?

О: Первое — давешняя его просьба касательно меня и Дика: исполнять её вдали от борделя будет много удобнее. Потом он сказал, что желает испробовать на себе новые воды, которые, слышно, приносят исцеление людям с таким изъяном. Там мы сможем испытать враз оба средства.

В: Не называл он эти воды?

О: Нет. Потом он прибавил, что отец и все его домашние, видя, как старательно он уклоняется от женитьбы, заподозрили худшее и учинили за ним тайный присмотр. Так что если мы пустимся в путь в своём истинном виде, за нами, не приведи Господи, увяжутся отцовы соглядатаи. Но он уже всё обмыслил и нашёл способ.

В: А именно?

О: Выдумка про увоз невесты. Мне же следовало выдать себя за горничную, которая едет пособлять ему в этом обманном замысле.

В: Так ли он представил эту затею Клейборн?

О: Нет, ей было сказано, что Его Милость отправляется на празднество в Оксфордшир и берёт меня с собой. И будто бы каждый гость привезёт туда по такой же девице.

В: И за это он положил ей изрядное вознаграждение, не так ли? Не обещал ли он наградить тебя ещё щедрее?

О: Он обещал, что я не пожалею об этом обмане, и мне вообразилось, что дело идёт о добрых барышах. Но всё обернулось иначе. Ей-богу, я и не подозревала, какую награду он сулит.

В: Вы думали, он разумеет деньги?