Ундина особых кровей - Ирина Матлак

— Сюда тебя перенес адмирал Рей, — ответил на один из вопросов мой куратор.

— Я бы даже сыронизировал на тему того, что вы, кадет Талмор, в последнее время снова стали слишком часто лишаться чувств, — внезапно прозвучало поблизости. — Если бы не обстоятельства, послужившие причиной этого обморока.

Меня немного отпустило, и, сфокусировавшись, я увидела невесомый белесый проем, из которого вышел адмирал. Приблизившись, он остановился рядом с диванчиком, на котором я лежала, и в направленных на меня глазах отразилось что-то такое… даже распознать не сумела, что именно, но этот взгляд определенно не предвещал ничего хорошего.

— Что с моим отцом? — вновь взволнованно спросила я о том, что беспокоило в первую очередь. — Там был некромант! Прямо у нас дома! И он его… Нет, отец не умер, я же видела, как он вздохнул… Пожалуйста, скажите, что он не умер!

Адмирал молча смотрел на меня мучительно долго, и когда я была готова в очередной раз повторить вопрос, ответил:

— Не умер.

Наверное, это было самое большое облегчение из всех, какие мне только доводилось испытывать. Даже сил вдруг прибавилось, и я оказалась способна осторожно присесть, прислонившись к спинке дивана.

Все присутствующие снова замолчали, и повисшую тишину нарушал лишь треск догорающих в камине дров. Я поочередно смотрела то на адмирала Рея, то на Тэйна, ожидая, когда кто-нибудь из них расскажет, что произошло. И все-таки дождалась.

Присев рядом, адмирал сцепил пальцы в замок и с предельной серьезностью произнес:

— Есть кое-что, о чем ты должна знать. Мне следовало рассказать об этом еще в столице, но я считал, что чем позже ты узнаешь, тем для тебя будет лучше. И ошибся.

В душе заскреблась тревога.

Облизав пересохшие губы, я переспросила:

— Должна знать о чем?

Я заметила, как напряжение, что поселилось во мне, завладело и адмиралом. Выдержав недолгую паузу, во время которой не сводил с меня глаз, он ровно произнес:

— Помнишь рейд, когда ваш отряд под командованием капитана Вагхана попал в Пентаграмму? Тогда мы, подходя к вам, ощутили некромантию. Позже сделали предположение, что именно Тайлес был тем, по чьей наводке вас направили в эти воды русалки. Только никто не мог понять для чего. Однако теперь становится очевидным, что темная магия, какую мы почувствовали, исходила не от него.

— Не понимаю… — проговорила я, пытаясь уловить, к чему он клонит.

— В последнее время ты замечала некоторые странности в своем даре, ведь так? — Снова пронизывающий, проникающий в мою разрываемую от боли душу взгляд. — Даже показывала мне шаромаг, сказав, что видела в нем нечто странное.

Мои и без того холодные руки стали просто ледяными, с лица, по ощущениям, схлынули все краски. Голос сел, уподобившись тембру глубинной ведьмы:

— Что вы хотите этим сказать?..

Где-то глубоко внутри я знала, что он сейчас скажет, но это казалось таким невероятным, немыслимым, сумасшедшим и невозможным, что все равно была к такому не готова.

— В тебе есть темная магия, Фрида. — Тон адмирала оставался ровным. — Дар некромантии, окончательно пробудившийся в момент, когда ты задержала душу отца, заставив его остаться в мире живых.

Должно быть, вчера, находясь под водой, я укололась о шипы миркорадуса, отравилась, и весь сегодняшний день — всего лишь галлюцинация…

Но прикованные ко мне взгляды говорили об обратном. Кажется, даже нематериальная Гвиана, не мигая, в упор смотрела на меня!

Ну нет… нет, нет, нет, ни за что не поверю в такой бред! Ши возьми, да я и с магией ундин с трудом примирилась, о принадлежности к древнему роду и говорить нечего… а тут некромантия. Некромантия, Глубина все поглоти! Опасная, запретная, обладателям которой — прямой путь на виселицу!

— Такого не может быть, — озвучила я главную из суматошно вращающихся в голове мыслей. — Да это просто невозможно! Откуда у меня могло взяться такое прокля… такой дар?

И тут случилось неожиданное. Не успел адмирал ответить, как каминное пламя очень знакомо дрогнуло. Нам в лица полыхнул жар, и вышедший из каминного огня Флинт на ходу бросил насмешливое:

— От папаши, разумеется. Настоящего, родного.

На сей раз тишина была гробовой. Даже вспыхнувший огонь мгновенно успокоился, а догорающие дрова перестали трещать. Я во все глаза смотрела на неспешно приближающегося к нам пирата, которого уже через несколько мгновений окружили подчиненные души адмирала.

— Эрт, что за приветствие? — усмехнулся ничуть не устрашившийся Флинт. — Так-то ты встречаешь давнего друга?

— Ты мне не друг, — последовал незамедлительный ответ, и круг потерянных душ сомкнулся вокруг пирата плотней.

Тот, в свою очередь, по-прежнему не испытывал ни малейшего страха по этому поводу и все с той же усмешкой заметил:

— Не советовал бы этого делать.

Меня же не волновали ни действия адмирала, ни Флинт, ни последовавшие за его появлением закономерные вопли Гвианы. Потому что я была целиком и полностью, всей своей сутью поглощена неимоверной силы цунами, способным разрушить целый мир.

— Что значит «настоящего и родного»? — спросила я очень тихо, но, судя по вновь обратившимся ко мне взглядам, меня услышали все.

Повисшая тишина была недолгой, и нарушил ее Флинт.

— Так вот, — охотно продолжил он. — Поскольку в этой библиотеке только двое понимают, о чем идет речь, а один из этих двоих слишком благороден, чтобы огорошить несчастную девушку прискорбным фактом ее биографии, об этом расскажу я. На ваше счастье, благородство среди моих недостатков не числится. Теперь, когда все прояснилось и без моего участия, я наконец могу сообщить, что твоим отцом, синеглазка, является некромант, известный как Тайлес. К слову, если тебя это успокоит, до недавнего времени он тоже не знал, что успел произвести на свет незапланированное потомство.

Это меня не успокоило. Меня уже ничего не могло успокоить, тысяча кругов Глубины!

— Ты лжешь! — в негодовании воскликнула я, даже не заметив, как обратилась к легендарному капитану пиратов. — Он лжет! — это уже выкрикнула, обернувшись к адмиралу, а в голосе наравне с восклицанием проскользнули мольба и вопрос.

— Говорит правду, — негромко подтвердил лорд Рей, заставив меня прочувствовать на себе смысл утверждения «словом можно убить».

Кажется, доза яда миркорадуса оказалась смертельной, и я уже отправилась в мир иной. Невольно обхватив голову руками, пробормотала:

— Так не бывает… Не может быть…

Осознать, что вырастивший меня человек, тот, с кем я прожила столько лет, является мне неродным, было не просто сложно — невозможно! Ведь если хотя бы на секунду в это поверить, то придется принять и то, что я вовсе не та, кем себя считала. Не чистокровный человек, как думала некоторое время назад, даже не просто полуундина, с чем кое-как примирилась, но еще и носительница магии смерти!