54 по шкале магометра - Мария Папкова

разводить завтра этот костер? Разве это так необходимо, так нужно для праздника?

Мэр, высокий и грузный, поглядел на Хаспера с жалостью:

– Для праздника это вовсе не нужно. И, тем не менее, мой бедный потерянный мальчик, мы его разведем.

– Что такое? – вскричал Хаспер. – Почему?

– Двенадцатый год идет дождь, – медленно проговорил мэр. И добавил, внушительно и грозно: – Мы помним.

Когда он ушел, Хаспер бросился на кровать и уткнулся лицом в подушку. Гердель смотрел на него.

– Надо бы сменить повязку.

Неделю назад одна из дочерей опять забыла прикрыть заслонку на очаге, и Хаспер был ранен, и ранен жестоко.

Алтея молча терла на кухне свои бледные, бледные руки.

***

В утро праздника вместо дождя пошел снег, и строители спешно разобрали купол. Снег был белый-белый, груда дров в центре площади – черная-черная. Деревья, высаженные вокруг площади, тоже были черные, и потому, казалось, взирали на дрова с ужасом. Здесь был почти весь город, и Алтея стояла в толпе с мужем и дочерьми и чувствовала себя страшно одинокой. Она вспомнила, как когда-то давно Хаспера нашли прямо тут, на площади.

– Не выходи из комнаты, – сказала она ему, накинув на плечи цветную шаль, всю из нитей разных оттенков желтого. – Не выходи, запри дверь на засов.

Огонь разгорелся скоро. Глядя, как пламя пожирает дрова, все черные, Алтея куталась в шаль, ощущая холод. Все жители города – кажется, здесь были все-таки все – стояли кругом, и свет от огня касался их щек, носов и подбородков. Тени плясали на лицах.

Никто не хлопал в ладоши, не пел, не кричал. Никто не произнес ни слова.

Когда костер догорел, все молча развернулись и покинули площадь.

Алтея почувствовала, что грудь ее вздымается часто-часто, и, не выдержав, побежала. Светлой птицей вспорхнула она на крыльцо, рванула дверь и вбежала в комнату. Хаспер с глиняной кружкой в руке поднялся ей навстречу.

***

Его нашли на следующее утро в центре площади. Он лежал, и на теле его были одна, две, три – множество колотых ран. Единственная цепочка следов на снегу, ведущая к телу, была его собственной.

– Это не я, не я сам, – прохрипел он Алтее, упавшей на колени подле него и гладившей его волосы.

– Знаю, знаю, – прошептала она. – Помню.

Он взглянул на нее прозрачно-голубыми глазами, вздохнул и умер, и в то же мгновение по щекам Алтеи потекли слезы.

Купол вернули, но площадь, как и вчера, укрыта была в снегу.

И тени лежали под всеми деревьями.