📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыТайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский

Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 122
Перейти на страницу:

— Ну да, язва — штука такая, — согласился Океанолог, — Не залечишь до конца, она снова тут как тут. У нас у одного открылась в рейсе, ой беда, чуть до прободения не дошло. Его на вертолете даже снимали, но это еще при советской власти было, тогда и вертолеты еще летали, да и корабли нормально плавали…

— Ну а вы как? — спросил судья и посмотрел тоскливо, — Да вы садитесь.

Старшина подтолкнул Океанолога, чтобы тот сел, а сам остался стоять перед скамейкой, жестко опираясь на протез, потому что втроем на скамейке говорить им было бы неудобно.

— Да вот, видите, какое дело, — сказал он, — Вячеслава Евгеньевича привел с вами попрощаться. Он как раз в понедельник, как дело начинается, в Токио улетает, а оттуда на корабль и в рейс.

— Ой, что вы! — сказал судья, — Сколько же вас тогда останется?

— Двенадцать, — сказал Зябликов, — Только-только. Но уж остальные обещали все быть как штык.

— Все равно, двенадцать — это мало. Эх, кабы не язва, мы бы сейчас уже, может, и вердикт вынесли. Обвинительный, или оправдательный, или в одной части, допустим, такой, а в другой — такой, уж там бы как решили, так и решили. Важно, чтобы все было бы по-честному, и дело бы закончили. А теперь боюсь, и не удастся. Сколько еще слушать, а двенадцать — это уж край, там мало ли что…

— А сколько еще осталось слушать? — спросил Океанолог.

— Да вам-то что теперь? — ответил ему судья. — Вы вот в Токио и в море. А нам сколько еще слушать, неизвестно. Это от прокурора зависит, как будет представлять. Ну и защита тоже ведь время занимает, уж знаете ли уж. С точки зрения защиты, пожалуй, вашу коллегию было бы сейчас более правильным и распустить. А то все равно новую набирать и заново слушать, лучше бы уж скорее, сколько же он может в предварительном заключении там сидеть? Но это между нами, — для чего-то прибавил он.

— Совсем-совсем новую коллегию? — уточнил Океанолог, — Жалко, мы-то ведь уже почти все дело прошли. Ну, не мы, теперь они то есть.

— Закон такой, — сказал судья. — А что вы спрашиваете, вы же человек ученый, наверняка у кого-нибудь поинтересовались, прежде чем самому в рейс уходить…

— Да что вы меня теперь попрекаете этим рейсом! — сказал Океанолог. — Я бы сразу и отказался, если бы вы сначала не сказали, что это на месяц, а уже полтора прошло. Теперь у вас язву нельзя отменить, а у меня рейс. Меня там пятьдесят человек на Камчатке ждут, у всех семьи, дети. Я же не виноват.

— А я виноват? — сказал судья, — Игорь Петрович, у вас же сигареты есть? Дайте.

— Не надо бы вам, Виктор Викторович, вы же бросили.

— Ладно, будете вы все тут меня учить. Давайте, давайте!.. — Он прикурил от зажигалки Зябликова и продолжил, досадливо отгоняя рукой дым: — Вы, значит, люди, а я нет? Ко мне вот тоже, если хотите знать, дочка приехала из Саратова, все хочет в Москву внуков привезти. А то у кого-то роль в кино, у кого-то дети на Камчатке… А я не человек, я где-то на облаке, что ли?

— Да вы не волнуйтесь, — сказал Океанолог, улыбнувшись своей светлой, но немного отстраненной улыбкой, — Вам нельзя, у вас же язва. Я попрощаться только зашел, потому что мне очень интересно было у вас работать, и я вас уважаю.

— Я вас тоже, — сердито сказал судья, — Нет, правда. У меня еще таких присяжных никогда не было в Саратове. Ну, там много чего не было. Мне жаль, вот и все.

— Ну, тогда до свидания, — сказал Океанолог, поднимаясь, и судья тоже встал со скамейки, чтобы протянуть ему руку. Потом он подал ее Зябликову.

— Так нам в понедельник приходить, что ли? — спросил Старшина, совсем сбитый с толку этим разговором, — Мы же договорились, что придем.

— Ну, приходите, — сказал судья, — Будем слушать, сколько получится, а там уж как Бог даст.

Он опять сердито взялся за газету, как будто отгораживаясь от них, но чтения у него не получалось, буквы в слова, а слова в предложения почему-то складываться не хотели, а вспоминалась байка гастроэнтеролога о том, что психологи якобы думают про природу глотательных спазмов. Должен был сказать и не сказал. А как скажешь? Этим одно, тем другое. Сколько людей, столько правд. Скажи попробуй.

Четверг, 27 июля, 12.00

— Что-то он мне сегодня не понравился, — задумчиво сказал Зябликов, удаляясь по дорожке вместе с Океанологом. — Неделю назад был совсем другой.

— Полежал — подумал, — сказал Драгунский. — Дочка опять же приехала к нему из Саратова. Он же ясно нам все сказал.

— Покурим? — предложил Зябликов, поравнявшись со скамейкой, и вытащил из кармана пачку.

— Да я не курю вообще-то, — сказал Океанолог, но сообразил, что Старшине просто трудно в один прием одолеть такое расстояние со своей ногой, поэтому сел и тоже потянул сигарету у него из пачки. — Хотя иной раз и курю за компанию в рейсе, а он, считайте, уже начался.

— Спасибо, Вячеслав Евгеньевич, — сказал Зябликов, тоже догадавшийся, что Океанолог догадался про ногу.

— Да чего там «Вячеслав Евгеньевич», хватит уж. Можно просто Слава.

— Нет, мне по-старому привычнее, — сказал Зябликов. — Я вообще, не в обиду вам будь сказано, возраст привык уважать. И ученость тоже. Вы же ученый человек, и я многому от вас научился, спасибо.

— Да ладно уж, — смутился Океанолог, — Какой уж я там ученый. Вот вы умный, Игорь Петрович, на вас бы я поставил. Вы учитесь все время, мне нравятся такие люди. Ведь у всех людей есть чему поучиться, у самых разных. Помните, что сказал Петрищев? Каждая икона — подлинник. А человек тем более, тут никаких копий не бывает.

— Ну, — сказал Зябликов и попыхтел сигаретой, — люди разные встречаются. Тут проблема в чем? Брат у меня сидит родной. У меня, собственно, кроме этого брата, никого и нет. Мать у нас рано умерла, ну, случилось такое, мы с ним в детдоме, я в суворовское на год раньше ушел, а они с пацанами украли телевизор.

— Да, я помню, вы говорили про телевизор, — сказал Океанолог, который внимательно слушал и курил по-настоящему: видимо, когда-то курил и бросил.

— Так дело в том, что я этот телевизор помню, он у директора в приемной стоял, вообще никакой, я и не припомню, чтобы он что-нибудь показывал. В ленинской комнате стоял хороший, так они его не взяли, а взяли этот, хотели на конфеты его продать, их повязали, ну и сбагрили Ваньку в малолетку как зачинщика. Он с этой малолетки как пошел, так все и сидит с тех пор. Выйдет и опять — то кража, то драка. Сейчас отбывает в Тверской области.

— Хотите, я его, как выйдет в следующий раз, в рейс пристрою? — сказал Океанолог, — Я знаю к кому.

— Это ладно, спасибо, — сказал Зябликов. — Но сейчас они его в штрафной изолятор спустили. Ни за что, не так поздоровался, что ли. Какой-то мужик от него звонил, говорит, выручай брата, прессуют его. Говорит, что-то неспроста это.

— Плохо, — сказал Океанолог, последний раз затянулся и отбросил с досадой в кусты докуренный до фильтра бычок, — Не дадут они вам вынести этот вердикт. То есть нам, я себя от вас все равно уже не отделяю.

1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 122
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?