Тьма века сего - Фрэнк Перетти

И сверх того, Маршалл с удивлением осознал, что Кэт постепенно настолько отдалилась от него, что он не представляет себе, каким образом сумеет наладить их отношения снова, когда все, наконец, останется позади. Она опять называла себя вдовой, «газетной вдовой», и, кроме того сделала несколько очень неприятных намеков в отношении Бернис. Тут необходимо было что-то предпринять, иначе от их брака вскоре не останется и следа.

И потом, конечно, Санди, которую теперь Маршалл не видел неделями. Но что касается дочери, он надеялся, что когда все будет кончено, их отношения сложатся совершенно иначе.

В настоящую же минуту расследование, проводимое им и Бернис, приняло необычайно спешный характер. Ему отдавалось предпочтение перед всеми делами, особенно по мере того, как при каждом шаге вперед положение их становилось все более угрожающим.

Когда после очередного безумного вторника в редакции наступило долгожданное затишье, Маршалл попросил Кармен раздобыть вместительную картонную коробку и несколько папок. Пора было разобраться с кучей бумаг, записок, документов, каких-то листочков с адресами, телефонами и всякой всячиной, собранной им и Бернис за время расследования. Просматривая этот замысловатый архив, Маршалл одновременно составлял в своем блокноте список вопросов для беседы с одной из главных фигур заговора – Альфом Бруммелем.

После обеда, когда Кармен отправилась к зубному врачу, Маршалл позвонил в контору Бруммеля.

– Полицейское управление, – послышался в ответ голос Сары.

– Привет, Сара, это Маршалл Хоган. Можно поговорить с шерифом?

– Его сейчас нет на месте, – Сара глубоко вздохнула и Добавила чужим, но спокойным голосом:

– Маршалл, Бруммель не хочет с тобой разговаривать.

– Немного подумав, Маршалл спросил:

– Сара, ты попала между двух огней?

– Может быть, – в ее голосе звучала обида. – Я не знаю, но Альф приказал мне, чтобы я не соединяла тебя с ним и сообщала ему о твоих звонках.

– Хм…

– Я не знаю, где кончается дружба и начинается профессиональный этикет, но мне бы хотелось знать, что происходит между вами.

– А что случилось?

– А что ты можешь предложить мне в обмен на откровенность?

Маршалл понял, что ему представляется удобный случай.

– Я думаю, что смогу рассказать тебе что-нибудь столь же важное, если хорошенько подумаю.

Сара, прежде чем начать откровенный разговор, какое-то мгновение колебалась, а затем сказала:

– Судя по всему, ты стал его злейшим врагом. Я часто слышу через дверь, как он произносит твое имя, и при этом в его тоне не чувствуется ничего хорошего.

– С кем же он обо мне разговаривает?

– Нет уж, теперь твоя очередь отвечать.

– Ладно. Мы тоже его часто вспоминаем, и если то, что мы раскопали, соответствует истине, значит, я действительно его злейший враг. Ну, так с кем же он обо мне говорит?

– Кое-кого я встречала раньше, но не всех. Шериф несколько раз обсуждал тебя с Джулин Лангстрат, это его… кто там знает, как и назвать ее.

– Еще?

– С судьей Бэйкером, некоторыми членами муниципального совета….

– Малой?

– Да.

– Эверетт?

– Да.

– Так, кто еще… Престон?

– Нет.

– Голдри?

– Да, плюс кто-то из «шишек» Аштона и еще Спенс Нельсон из Виндзорской полиции, которая помогала нашим во время карнавала. То есть с массой людей, гораздо больше обычного! Что-то происходит. Что же?

Маршалл понимал, что нужно быть осторожным.

– Может быть, это касается меня или «Кларион», а может быть, и нет.

– Я не знаю, могу ли принять такой ответ.

– А я не знаю, могу ли тебе доверять. На чьей ты стороне?

– Это зависит от того, кто из вас темнит. Я знаю, что Альф – подозрительная личность. А ты? Ее смелость вызвала у Маршалла улыбку:

– Предоставляю тебе самой судить. Я стараюсь вести газету честно, и мы тут расследуем не только дела твоего шефа, но и почти всей верхушки нашего города…

– Он это знает. Да и другие в курсе.

– Да, я уже почти со всеми переговорил. Альф – следующий в моем списке.

– Я думаю, шериф и это знает. Он сказал мне сегодня утром, что не хочет с тобой разговаривать. Он и всех остальных заводит. Сейчас пошел с целой кипой бумаг под мышкой на очередное тайное совещание.

– Как ты думаешь, что они собираются со мной сделать?

– Можешь быть уверен, что-нибудь они обязательно сделают, и у меня такое чувство, что они уже зарядили оружие самого крупного калибра. Прими это как предупреждение.

– А тебе я бы посоветовал представляться милым, невинным ангелом, который ничего не знает и ни о чем не говорит с посторонними. Иначе запутаешься.

– Если что случится, Маршалл, можно я приду к тебе за советом или, по крайней мере, попрошу купить билет, чтобы выбраться отсюда?

– Ладно, считай что мы договорились.

– Я постараюсь помочь тебе, чем смогу, если ты обеспечишь мне надежный тыл.

По ее голосу Маршалл понял, что девушка испугана. – Такие вот дела, Сара. Помни, что я не просил тебя вмешиваться.

А я и не собиралась. Просто так получилось. Я знаю Бруммеля, и лучше уж иметь другом тебя, чем его.

– Буду держать тебя в курсе. Клади трубку и веди себя как ни в чем не бывало.

Сара последовала его совету.

* * *

Альф сидел в кабинете Джулин Лангстрат, вместе с ней просматривая бумаги из битком набитого портфеля, принесенного им с собой.

– У Хогана достаточно информации, чтобы заполнить всю первую страницу газеты! – говорил шеф полиции с несчастным видом. – Ты отчитала меня за то, что я медлю с Бушем, но с самого начала сама дала свободу Хогану.

– Спокойно, Альф, – сдерживала его Джулин, успокойся.

– Этот писака вот-вот придет ко мне со своими вопросами, он уже допрашивал других. Что, по-твоему, я ему должен отвечать?

Лангстрат была изумлена его глупостью:

– Абсолютно ничего, естественно!

Бруммель расхаживал по комнате вконец расстроенный.

– Ах, вот как, я могу не отвечать, Джулин! Но сейчас уже не имеет значения, буду я отвечать или нет. У него и так есть все, что ему нужно: он знает о скупке домов, у него в руках полно нитей, ведущих к аукционным распродажам, он знает все об «Омни» и Обществе, он собирает информацию об экспериментальных курсах в колледже… Кроме того, Маршалл без труда может обвинить меня в незаконном лишении свободы его репортера!