Тараканьи бега - 2 - Виталий Литвин

— Может, она нам её просто не зачла? — засомневалась Тарра.

— У меня уже есть прецедент.

— Что-что есть? — поморщился Оггтей на незнакомое слово.

— Я уже заваливал… — и поискал слово, как назвать врагов, максимально расплывчато: не хватало ещё чтоб головастый маг вычислил приключение пресловутого Сверга! — Я уже заваливал противников. — И Система — подтверждала.

Тарра переглянулась с остальными. Орки оставались орками, и сообщение, что я и до них дрался в жутких пещерах и побеждал, уважухи мне от них ощутимо добавляло.

— Наиболее вероятно, что обвал хакариду придавил, но она никак не может сдохнуть. Идём — проверим. А надо будет — поможем достойной даме, — немудрёная шутка помогла чуть сбросить напряжение. — Но смотрим во все стороны! И во все стороны слушаем! Камешек ворохнётся — замираем. И ещё одно, это больше тебя Ветогг касается: против твари — никакой магии!

— Да сам сообразил уже.

— Пошли. Я — первый. Вы в пяти ярдах от меня. И… — я хотел сказать: шаг в шаг! Но растягивать наш отряд тоже не хотелось. — И осторожно, осторожно!

Идти было недалеко. Сто сорок два метра, если быть точнее. Но это наверху — недалеко, всего-то чуть больше футбольного поля. Футболисты его за два-три десятка секунд пробегают. Да и мы, когда убегали, не многим более потратили. А вот обратно шли семь минут. Шли, косясь на потолки, прислушиваясь к каждому шороху, и вглядываясь, вглядываясь в никак не оседавшую пыль, напряжённо ожидая что в ней вдруг проявится беззвучно подобравшаяся белужья хакарида.

И хорошо, что работавшая картографом Чи-сан предупредила меня: «До входа в “зигзаг” десять метров. Внимание!», — и то, что здоровенные булыжники на тропе, которых раньше не было, подтвердили: сквозной проход теперь основательно завален… В общем, я остановил соратников, а последние метры прошёл в одиночку. И Восприятие неспешно проявило для меня эпическую картину: циклопические каменюги, сдавливающие монструозную тварь. У той только голова наружу торчала да чуть-чуть тела.

И она ещё шевелилась, её бар жизни мигал уже красным, то есть оставалось менее двенадцать ихних процентов:

«Хакарида белая, 25-ый уровень»,

«1046 /12748».

… но она всё ещё трепыхалась. Она даже пыталась вырваться: голова у неё дёргалась, пасть раскрывалась и закрывалась, те полметра тела, которые были вне каменной ловушки напрягались и сдувались, но масса камней была слишком велика, ничего у сороконожки-переростки не получалось.

— Командир, что там? — не выдержал сзади Креттег.

— Подходите. Сами увидите. Осторожно только, под ноги смотрите — не сломайте их, ноги, которые.

Подошли, изумились, восхитились… Присмотрелись… За пять минут бар жизни твари уменьшился на шесть единиц.

«— У всех видов хакарид отмечена регенерация. Эта — элитная. И регенерация у неё — соответствующая. Её сейчас раздавливает, а она держится и восстанавливается. При текущей скорости — около единицы потери хп в минуту — тысяча минут это семнадцать часов, сутки, практически. Но возможны колебания — и резкие! — как в ту, так и в другую сторону.

Ну, да, какой-нибудь орган восстановится, и она через пару часов расшвыряет камни, а может, наоборот — лопнет кость, и её через минуту быстренько раздавит.

— Добьём? — спросил наш мечник, впрочем, особо не сомневаясь в ответе.

— Копья имеются? — состорожничал я.

И не напрасно. Копья тут же появились. Но, когда Оггтей с древком наперевес пошёл на тварь, та чуть сумела втянуть голову, а потом резко выбросила её вперёд. Хорошо длины оружия хватило, копьё выбило из рук орка, но до него разинутая огромная — полутораметровая в диаметре! — зубастая пасть не достала. Ткнуть он успел, но острие чудовищной зубочисткой застряло в костяном частоколе, не причинив, кажется, никакого вреда. А потом челюсти сжались, древко лопнуло и сначала отлетело то, что было снаружи рта, а потом тварь выплюнула и второй огрызок.

Я кинул «Зеркало Катли» — оно на выступающем из скалы черепе слабых мест не отметило.

Попробовал свои стрелы и Креттег. Когда он достал лук, я только поморщился, но запрещать не стал — пусть сам убедится. Он убедился: стрелы, даже пущенные в упор, от башки просто отлетали и ничего похожего на кровотечение не вызывали. А внутреннюю область пасти прикрывали ряды зубов. Три стрелы в общей сложности сняли четыре хп.

— Прекрати, — приказал я. — Побереги стрелы.

Девушки? — обратился я к своим советницам. — Ждём? Кончаем?

«— Смутно, мне как-то, хозяин, — пожаловалась ответственная за интуицию.

«— Аргументы и за то, и за другое решение уравновешивают друг друга, — отказалась советовать и наша главная интеллектуалка.

Ну, да. Эта тварь практически отсекла нас от остальной части коридоров подземелий, то есть лишила маневра. Вроде бы ну, и что? От кого в течение ближайших семнадцати часов маневрировать? Но Нессе — “смутно”. И мне эта задержка почему-то была нерадостна тоже.

С другой стороны, чтобы “кончить” долбанную сороконожку, помимо глупостей типа идти и молотить её, чем придётся, виделся один-единственный вариант — использовать немногочисленные уже, да что там! — последние мои “дикарские бомбы”. А как же не хотелось!

Чи-сан, одной хватит?

«— Господин, жалобный тон со мной не уместен. Это к живым женщинам. Хотя… Ни к одной из Ваших дам (“ВАШИХ” она прямо кэпслоком набрала) обращаться за состраданием тоже не советую.

«— Ага, хозяин. Нам бы попроще бы кого-нибудь ещё… Вот, специально для таких случаев…

«— Эй, кельтка, опомнись! Куда ещё-то?!

«— Да хоть было б перемолвится с кем было, а то с вами… Одна страшней другой…

«— Ты это меня страшной называешь?!

Стоп-стоп-стоп! Замолчали!

Обе смолчали. Ну, хоть послушные.

Возвращаюсь к вопросу: одной бомбы хватит?

«— Да кто же тебе, хозяин, скажет?! Сейчас услышишь: “недостаточно данных”!

«— Данных недостаточно. Но в настоящее время у хакариды в её разнонаправленных процессах жизнедеятельности практически динамическое равновесие. Наша ложка дёгтя может оказаться той самой каплей, после которой смертельная чаша весов опрокинется.

«— Эй, японка! Ты сама-то поняла, что сказала?

Главное, что я понял! — не дал я ответить многоуважаемой Чи-сан. — Во что завернуть посылку — есть?

«— Добрый ты, хозяин! А упаковка… Орки тебя осудят! Орчанка — тоже.

И в воздухе разлился аромат прожаренной курочки, а передо мною на камне возникла едва не скворчащая тушка монастырской птички… Правда, тамошние курицы размером с индюков…

— О, командир! — первым унюхал, чем дело пахнет Оггтей. — Это дело! Перекусим, а уж потом будем соображать!

— Наоборот, — мрачно сообщил я. — Потом будем перекусывать, а сначала… — и раздражённо цыкнул языком.

— Ты что?! — ужаснулся второй орк своему подозрению: — Хочешь обед скормить врагу?!

— Это же запах настоящей ксатаньи! — присоединилась к его ужасу и орчанка.

— Не понял?!

— Дикий человек, — констатировал