Тараканьи бега - 2 - Виталий Литвин

и голову опустила. Её ноги обхватили мои, а её руки…

И глаза у меня закрылись сами.

С чего я начал ей рассказывать про Рилль, потом уж не вспомнить! Кажется, всё началось с того, что посмеялся над собой, вспоминая, как пытался развести свой первый костёр. Кстати, у неё-то с этим вообще никакого затруднения не возникло: «А как в степи оказаться без огня?! Все умеют. С детства.» А потом слово за слово… Не только про светлую, но и про остальных — про остальное.

— Какая же она хитрая! — покачала головой орчанка на историю про рюкзак.

— Так это Майя перехитрила меня, — попробовал я заступиться за светлую эльфийку.

— Наверняка сначала она… Майю, — покачала головой оркская принцесса, с видимым напряжением выговорив принятое мною сокращение двойного имени. — Она позволяет тебе так называть себя?

— Мне — да. А что такого? Хотя… Когда Рилль назвала её так — нарвалась на отпор. В бою она звала её Анной. Что-то не так в моём уменьшительно-ласкательном? Оно что-нибудь значит?

— Нет. Но звучит на всеобщем… очень уж ласкательно, — и улыбнулась: — И с намёком, что она — твоя.

— Майя? Моя?.. — и когда эти два слова прозвучали рядом — признал: — Хм… И ведь и правда — сходство звуков есть.

— Если бы светлой рядом не было — и тебе б не позволила. А так… Она понимала, что ты каждым своим обращением к ней царапаешь слух соперницы.

— Да какая, там, “соперница”. Я так начал называть её сразу! А за чуть-чуть до этого, она меня самцом хомо обозвала! Безразличен я ей тогда был абсолютно!

— Значит, она заметила небезразличие светлой. И сразу включилась в противодействие. В перехват. Тёмная!

Я не стал вдаваться в детальное обсуждение одной женщиной отсутствующих других и спросил:

— Ты сказала про “всеобщий”. А какие языки ты знаешь? Оркский, всеобщий — ещё?

— Я — принцесса. На приёмах мне нельзя выглядеть глупой. Или необразованной самкой из дальнего кишлака. Обе ветви разговорного эльфийского, дорриан — это язык гномов, энниан — язык дану; смогу объясниться даже с южными юанелями и северными варгранами. Но читаю только на трёх — на всеобщем, ителлиале — письменный обеих ветвей эльфов и на нашем. Таурэтариэлль наверняка читает на всех, которые изучала и уж не меньше моего.

— Майя?

— Думаю, меньше. Кажется, она чуть моложе нас.

— Думаешь, вы с Рилль ровесницы?

— Да, ей, должно быть, за тридцать.

— Тебе — за тридцать?!

Орчанка засмеялась:

— Нет, мне девятнадцать. Но мы, орки живём даже быстрее людей. А эльфы — сильно медленнее. У нас первые месячные в одиннадцать лет начинаются, у эльфиек — в двадцать. Твоей тёмной может быть около двадцати одного — двадцати трёх…

Выходит, она, по существу ещё подросток?!

— … В общем, в первом круге Арджейн, скажем так, то есть вплотную к трону — я про такую молоденькую девушку не помню, она — из тех, кто чуть подальше. И с языками ей не особо надо было стараться, — и опять задумалась: — Но кростасом она пользуется — то есть ей позволено…

— Не позволено — вменено в обязанность. Она ради него готова была на разрыв с отрядом.

— Даже так? Значит, совсем близко. Хотя… Клан Арджейн сам по себе не подарок…. — вздохнула и признала: — Страшная сила, — тряхнула головой, как от кошмара отмахнулась и вернулась к Рилль: — Твоя светлая полгода тому назад наследницей клана была. С чего её в Дианею понесло, как её отпустили? — не понимаю.

— Мне говорили, проблемы у неё появились. И серьёзные… Может, прячется?

— В той Семье от проблем не прячутся. Там их решают.

А потом она выпытала у меня про Хельгу. Ну, как выпытала… Когда я сказал: «Давай уже спать! Завтра нас ждут сокровища!» — провела своими коготками мне по груди — четырьмя сразу… Правда, царапину оставил только мизинец.

— Ты не договариваешь… Как твоя алебарда стала “личной” не похвастал. Там, что ли, ещё одна девка замешана, да? Всё равно — я лучшая!

И возвратным движением пальцев, своими когтями, их тыльной стороной, провела мне по соску, одним за другим… Вот, никогда они у меня особо отзывчивыми не были, но в этой Дианее, но с этим Восприятием…

В общем, спать мы тогда не стали.

— И-и-и? — потом протянула она.

Впрочем:

— Кто — Хе-е-е-ельга?! — прозвучало после ещё более протяжённо.

Чего-то особенно скрывать я не стал. Не озвучил только новое имя ксаны и про божественное утаение отряда. А остальное… Прошло уже две недели. Что Хельга сменила имя, умные уже должны были и без меня догадаться. Что через мой отряд до неё не добраться, раз до сих пор ко мне с этим не заявились, — уверились тоже. А остальное — новая её внешность — что она уже не маленькая рыженькая, а статная блондинка — уже её и полтора века тому назад знали и теперь, кому надо, разглядеть должны были успеть во всех деталях.

— Кто-нибудь из них красивее меня?

— Господин!!

— Хозяин!! — в один голос взвизгнули обе коррелятки.

Но это-то я и сам знал. Уж это в меня уже вбили. Да и… На этом уровне сравнительные степени больше не работают. Кто красивее Джоконда или Сикстинская мадонна? Кажется, сегодняшняя Хельга — натурщицей послужила нечто подобному. Но эти три разноцветные красавицы… Уж и не знаю! С их тремя оттенками не только кожи, но и аристократизма… На меня это особенно действовало — оный-то на Земле вообще пропал, а в моём окружении — так и с обыкновенной интеллигентностью не часто было встретиться!

— Нет.

— Я красивее их? — продолжала настаивать женщина.

На это ответ у меня был давно заготовлен:

— Ты — лучшая.

— Торговец! — прошептала женщина, обняла меня, всем телом прижалась ко мне и в два вздоха заснула.

Проснулся я первым. Меня Чи-сан разбудила: она следила за отрядной картой и отметила шевеления проснувшихся орков. До них было по подземным коридорам с полкилометра, то есть, около десяти минут хода — как раз нам по-быстрому привести себя в порядок. Когда они подошли — мы рядом с двумя палатками пили кофе — то, что мой переводчик называл этим название. Тоже горьковатый, тоже ароматный, тоже бодрящий.

— Откуда начнём? — сразу вопросил Оггтей.

— Помнишь белую скалу, похожую на ежа? Помнишь там ещё пещерка была? — подняла на него глаза Тарра. — Начнём оттуда.

— Почему именно оттуда? — загорелся предчувствиями Ветогг.

— Потому что там чья-то кладовка. Двенадцать сундуков. Двенадцать окованных железом сундуков!

— Охрана?! — хором взревели орки.

Ну, да, не было бы