Отравительница - Виктория Холт

«Мадам, — отвечала Катрин, — их-то мы и должны обсудить при встрече. Я уверена, что мы придем к приемлемому соглашению».

«Мадам, — писала Жанна, — я слышала, что папский легат находится в Блуа. Вы понимаете, что я не могу посетить двор, пока он там».

Это было правдой. Его послал папа; боясь брака между гугенотом Генрихом Наваррским и принцессой-католичкой, он снова предлагал в мужья Марго Себастиана Португальского.

Но сейчас Катрин страстно желала войны с Испанией; она была заворожена мечтой о французской империи, хотела, чтобы Колиньи привел Францию к победе.

Брак Генриха Наваррского и Марго поможет ей заставить католиков и гугенотов сражаться вместе против испанцев.

«Тогда приезжайте в Шенонсо, дорогая кузина, — предложила она Жанне. — Мы встретимся там и поговорим по душам. Захватите с собой вашего дорогого сына. Я жажду обнять его».

По ночам Жанну преследовали тревожные сны, в которых постоянно фигурировала королева-мать. Жанне казалось, что сами слова Катрин выдают ее недобрые намерения. Она «жаждет обнять» Генриха. Она имела в виду, что она хочет отнять его у матери, втянуть в порочную жизнь двора, подослать к нему своих сирен… превратить Генриха в марионетку, как она сделала с Антуаном.

Но брак с французской принцессой весьма заманчив. Жанна подумала о туманном будущем. Если Господь пожелает, чтобы все сыновья Катрин умерли, не оставив наследников, Генрих Наваррский окажется возле трона, и принцесса Валуа, его жена, повысит шансы супруга стать королем.

Наконец Жанна отправилась ко двору — правда, без Генриха. Вместо него она взяла свою дочь Катрин.

Перед отъездом она предостерегла Генриха: «Какие бы письма ни прислала королева-мать и какие бы приказы она ни отдавала, не реагируй на них. Не делай ничего, пока не получишь весточки от меня».

Генрих поцеловал мать на прощание. Он был рад возможности остаться, потому что он наслаждался чудесной любовной связью с дочерью простого человека; он не хотел покидать ее объятия ради злючки Марго.

Марго одевалась перед встречей королевы Наваррской.

— Эта пуританка! — говорила она своим женщинам. — Гугенотка! Я презираю их обоих — Жанну и ее сына!

Она накрасила лицо; надела платье из алого бархата с большим вырезом, обнажавшим бюст. Она хотела сделать все, чтобы строгая Жанна поскорее отправилась восвояси.

Катрин бросила на дочь недовольный взгляд, но уже не было времени отправить ее назад, чтобы она изменила свою внешность. А когда Катрин увидела, что Жанна прибыла без сына, она перестала возмущаться вызывающим видом Марго.

Жанна низко поклонилась; женщины обменялись формальными поцелуями. Катрин коснулась подбородка своей маленькой тезки и подняла вверх личико девочки.

— Моя дорогая крестная дочь! Я счастлива видеть тебя при дворе, хотя я сильно сожалею об отсутствии твоего брата.

Катрин решила не обсуждать вопросы, которые привели Жанну ко двору, до окончания всех церемоний. Королеву-мать забавляло отвращение Жанны к придворным манерам и раскованности женщин, ее восприятие будущей невестки; хитрая Марго изо всех сил старалась произвести на Жанну дурное впечатление с помощью экстравагантных нарядов и вольного обращения с кавалерами. Катрин мысленно смеялась. Она знала, что гугенотка Жанна была в душе тщеславной матерью и, несмотря на всю свою набожность, не могла устоять против столь лестного для сына брака. Жан на согласится вынести многое, чтобы приблизить Генриха на шаг к трону.

Следующие недели были мучительными для Жанны, но весьма приятными для Катрин, которой нравилось сердить своего врага. Это не составляло большого труда. Королева Наварры славилась своей прямотой. Она призналась, что ей не по душе распутство двора, маскарады и спектакли, которые устраивались здесь. Катрин сказала Жанне, что все это организовано в ее честь. Из пьес ставились только комедии — Катрин находила трагедии слишком тяжелыми или непристойными. Королева-мать и Марго вдвоем наблюдали с затаенной усмешкой за тем, какое воздействие эти зрелища оказывают на королеву Наварры.

Не одну неделю Катрин уговаривала Жанну послать за ее сыном; Жанна твердо отказывалась сделать это. Более того, она не скрывала своего раздражения тем, что Катрин воздерживалась от обсуждения вопроса, который привел Жанну ко двору; она не таила свое недоверие к Катрин. Королева-мать, замечая это, спокойно улыбалась; ее безмятежность настораживала Жанну еще сильнее.

— Вашему сыну придется жить при дворе, — сказала наконец Катрин. — Пожалуй, мы не сможем позволить ему отправлять религиозные обряды по обычаям гугенотов.

— Но некоторые люди делают это здесь.

— Ваш сын станет членом королевского дома… его будущая жена — католичка. И когда принцесса Маргарита приедет в Беарн, она должна будет ходить к мессе.

Несколько раз Жанна уже была готова покинуть двор ни с чем; наконец она поняла, что королева-мать желает этого брака, просто вредный характер заставляет ее дразнить королеву Наварры.

«Я не знаю, как мне удается терпеть эти мучения, — писала Жанна сыну. — Мне не позволяют оставаться наедине с кем-либо, кроме королевы-матери, а ей нравится изводить меня. Она постоянно насмехается надо мной. Этот двор повергает меня в дрожь. Нигде нет такого распутства. Король в этом не виноват; его любовница живет во дворце в отдельных покоях; он рано покидает общество якобы для того, чтобы поработать над книгой, которую пишет. Но все знают, что он проводит время с любовницей. Другие ведут себя менее скромно».

Между Жанной и Марго состоялось одна приватная беседа. Девушка держалась холодно и высокомерно она не выражала желания вступать в этот брак.

— Как бы ты отнеслась, — с надеждой спросила Жанна, — к изменению твоей религии?

— Я воспитана в католической вере, — ответила принцесса, и не собираюсь отказываться от нее. Даже ради величайшего монарха мира, — с вызовом добавила она.

— Я слышала другое, — рассерженно сказала Жанна. — Похоже, меня привела ко двору ложная информация.

Жанне постоянно давали ощущать лицемерие двора. Эти люди скрывали свои истинные чувства и мысли. Они были лишены искренности. Они пугали Жанну, потому что она знала, что за их улыбками скрывается враждебность.

Колиньи мало чем мог помочь ей. Он был поглощен своей дружбой с королем, планами завоевания Испании и распространения религии гугенотов. Жанна видела, что он излишне доверчив.

Катрин наблюдала за событиями, происходившими вне двора, и одновременно играла с Жанной. Де Гизы поднимали головы. В их недовольстве присутствовал личный элемент. Они считали Колиньи убийцей герцога Франциска и хотели, чтобы Марго вышла замуж за герцога Генриха.

Они вступили в сговор с Испанией. Проклятая семья! — думала Катрин. Они постоянно присутствовали в ее жизни, рушили ее планы.

Франция была истощена гражданской войной; Испания оставалась сильной. К Катрин вернулся страх перед Филиппом, который никогда не покидал ее надолго. Она знала, что рано или поздно его придется умиротворить. О чем он думает в своем мадридском дворце? Его шпионы, конечно, пристально следят за ней. Они сообщили Филиппу, что Колиньи находится при дворе и что королева-мать готовит бракосочетание дочери с наваррским еретиком! Катрин было ясно — она должна показать Филиппу, что, несмотря на все это, она остается его другом.