Моей надежды серебро - Лесса Каури

– Это не похоже на «нет»! – лукаво улыбнулся Драггах, поднимая меня на руки.

– Это не похоже на «да»…

Оставив меня у двери в номер одного из шикарнейших Краггатонских отелей, Темный властелин исчез. Признаюсь, я ощутила сожаление, когда он не поцеловал меня на прощание.

В номере царил страшнейший бардак. В гостиной на люстре висело белье из кожаных ремешков, больше похожее на рыбью сеть, везде валялись бутылки «Скво» – дорогущего шампанского с багровых виноградников Вартейла, за ручку окна зацепилась каблучком в форме рыбьей кости алая туфелька… Туфельку я оглядела с интересом, нашла на внутренней стороне магазинный ярлычок – надо будет прикупить что-нибудь подобное!

Мои спутники обнаружились в спальне, размерами не уступавшей гостиной, а та, к слову сказать, размерами не уступала подземной парковке какого-нибудь небольшого бизнес-центра Срединного мира. Протерев глаза, попыталась идентифицировать сплетение торсов, рук, ног… хвостов. Демониц, действительно, насчитала трех. Две – перевертыши, с которых еще не сползли клубные облики Мерилин Монро и Шарлиз Терон. Третья – высшей категории, белокожая, черноволосая и прекрасная, как богиня. Когтехват, я даже залюбовалась скульптурными линиями ее тела, нежностью и нечеловеческой красотой черт лица. Так и застыла у кровати, покачивая в руке алую туфельку, в хозяйке которой уже не сомневалась.

Демоница открыла глаза. Радужки у нее были черные, полностью сливались со зрачками, что придавало лицу владелицы истинно демоническое выражение.

– Чего смотришь? – хрипло спросила она и бесстыже облизнула полные губы. – Залезай, я подвинусь!

То ли дала о себе знать сумасшедшая ночь, то ли накопившаяся усталость от жизни такой, но я впала в самое настоящее бешенство. Молча схватила первые попавшиеся демонические ноги, дернула, вытаскивая их обладательницу из кучи, и потащила к выходу. Та пришла в себя и, естественно, попыталась дать отпор, но я просто вырубила ее ударом в висок и выкинула в коридор, походя оборвав с люстры и кинув туда же сетеподобные тряпки. Вторую демоницу-перевертыша ждала та же судьба, а третьей – проснувшейся – я предложила уйти на своих ногах. Она немного подумала, щуря прекрасные глаза, а затем поднялась, грациозно потянулась – не хуже настоящей кошки, скажу я вам! – отобрала у меня туфельку и в чем мать родила направилась к выходу. По пути нашла вторую туфельку, обулась, эффектно обернулась на пороге:

– Для любовницы моего прадеда ты слишком грубая! – заявила она. – Как он тебя терпит?

И вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь и оставив меня шипеть от злости. Пра… Прадеда? Небесные Кошаки, только этого мне не хватало!

Я заметалась по номеру, пока не нашла шикарную вазу. Лучше бы найти две и опустить на головы моих спутников, сладко сопящих носами в теплой постельке! Налив в вазу воды так, чтобы удержать ее в руках, вылила всю порцию на братца, затем – следующую – на Курта, и еще одну снова на Транша. Зомби начали шевелиться, недовольно мычать и продирать глаза.

Используя магический переговорник, сообщила в Службу сервиса номеров, что мне нужен завтрак и много кофе. Злорадно усмехнулась – амимары кофе терпеть не могут! Даже запаха! А я собиралась споить братцу не менее половины кофейника!

Так я и сделала, благо носик у посудины оказался классической вытянутой формы. Транш давился и хрипел, даже попытался сменить ипостась, но я держала его недрогнувшей рукой, пока он не выдул половину кофе. Вторую выдул Курт. Поняв, что шутить я не намерена – сам отобрал у меня кофейник и вылил себе в пасть обжигающий напиток. И только после этого догадался прикрыть самое ценное.

Шипя и отплевываясь, Транш поплелся в душ. Торхайм отправился в противоположную сторону – там была еще одна ванная комната. А я второй раз за утро села завтракать!

Спустя полчаса оба ночных дебошира (о себе умолчу!) присоединились ко мне. За это время я составила четкий план действий.

– Ты, – я указала пальцем на брата, – мне не нужен и можешь отправляться на все четыре стороны. А ты, Курт, когда-то обещал сводить меня к одной пожилой фрейлине в Кроттоне, которая служила при дворе Снагераля. Время пришло.

– Моя голова! – простонал в ответ Транш. – Шарен, а что мы вчера пили?

– Неверный вопрос, – промямлил Торхайм, пытаясь засунуть в себя яичницу с беконом, – надо спрашивать – сколько?

– А что здесь вообще было? – братец ошарашенно завертел головой, разглядывая раскиданные повсюду предметы женского туалета. – И как мы здесь очутились?

Сделав безразличное лицо, пожала плечами. Не стоит заострять их внимание на событиях прошедшей ночи! Как бы ни вспомнили о четвертом участнике вечеринки и моем последующем отсутствии!

После завтрака и второго кофейника обоим моим спутникам наконец-то полегчало. Правда, у Транша было такое лицо, как будто он только что облизывал ежа.

– Я тебя не брошу, сестренка! – сообщил он, потирая виски. – Как бы мне ни хотелось половить лягушек с Бесс, наши с тобой дела важнее!

Даже не знала, радоваться такому проявлению чувств со стороны брата, или расстраиваться, что не буду предоставлена самой себе?

– Так чего мы ждем? – поднялся Курт. – Пошли в Кроттон! Надеюсь, вы меня перетащите туда по Лунному пути?

– А кто будет платить? – невинно удивился Транш. – Чья была идея закатиться сюда?

– Вы уже заплатили за все, – улыбнулась я, памятуя о том, что сказал мне Дар. – Идем!

* * *

Почтенная дама, носящая непростое имечко Карунель тара Ракунуэль, жила в шикарном трехэтажном милопее с крыльцом, украшенным нитями грибницы, будто причудливыми колоннами, который лишь немногим уступал особнячку моей тетушки Гулены Цап Шарен в Рассветном Лиссе. Нас представили хозяйке дома, и она искренне обрадовалась Курту Торхайму. Коллекционер, целуя ее руки, белозубо смеялся, справлялся о здоровье, о погоде, о прошедших праздниках, и было видно, что удовольствие от общения здесь обоюдное. Но еще шире заулыбался Курт, когда к прабабушке присоединилась внучка – очаровательная молодая дроу, с иссиня-черными волосами, подстриженными аккуратным каре, и огромными глазами одалиски.

Бабуля пригласила нас выпить морсу. Как каждому пожилому человеку беседа с незнакомыми молодыми людьми доставляла ей массу положительных эмоций, тем более, что она вообразила, будто Транш тайно влюблен в меня (в виде Бесс Мяк Сайам), а я вся такая морально-устойчивая и неприступная, ну прямо как ее обожаемая внучка Абигайль! К слову сказать, где-то в середине нашей беседы морально-устойчивая Абигайль исчезла вместе с Куртом из поля зрения, и я невольно пожалела Торхайма, который после бурной ночи должен был не менее бурно проводить утро.

Мы с Траншем дружно поругали современные продукты, моду и нравы, и постепенно подвели тару Ракунуэль к временам ее молодости.

– Из всех прошлых правителей Семимирья более всего я восхищаюсь Его Величеством Снагералем Вторым, – сказала я, абсолютно не кривя душой. – В нем в равной мере сочетались жесткость истинного правителя и мудрость умного человека! Очень жаль, что он не оставил потомков, которым передал бы свои черты!