Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - Джудит Херрин

Тем не менее деспоты Эпира создали столицу в Арте, где двор и административная система были основаны на византийских моделях. Они использовали имперский патронаж, чтобы привлекать художников и ученых, основывали монастыри и строили церкви. При их поощрении архиепископы Иоанн Апокавк и Димитрий Хоматиан применяли византийское право в своих судах и распространили константинопольские практики на церковную администрацию. Как я уже отмечала в главе 7, записи их правовых решений удивительно интересно читать. В них отчетливо видно человеческое стремление усовершенствовать то, что считается неудовлетворительным. Михаил II построил большую церковь в Арте и посвятил ее Богородице (сегодня она известна как Като Панагия), а супруга императора Феодора возвела монастырь и была похоронена в притворе, который по ее приказу пристроили около 1270 г. Она считается святой, и ее жизнеописание содержит много информации о всевозможных благочестивых деяниях Феодоры. Ее сын Никифор являлся покровителем искусств. Около 1290 г. он основал самый выдающийся памятник византийского искусства в деспотате – церковь Панагия Паригоритисса (Богоматерь-Утешительница). Это высокое пятикупольное сооружение украшено в центральном куполе мозаикой Христа Пантократора. Стены церкви покрыты мрамором до уровня галереи, некоторые резные рельефы, безусловно, отражают западный стиль, но внутреннее убранство исключительно византийское.

Империя, созданная в Никее, была другой. Она оставалась во всех отношениях ближайшей к Константинополю – короткое путешествие на корабле и день пути. Никея являлась хорошо укрепленным древним городом с известной и престижной историей – здесь проходили два Вселенских собора – и всеми городскими памятниками, необходимыми для столицы. С самого начала здесь жило много ссыльных из столицы и имелись самые большие имперские притязания. Феодор Ласкарис женился на Анне, дочери Алексея III Ангела, и перевез все, что можно было спасти от имперской системы правления, из Константинополя в Никею. Когда патриарх Иоанн Каматир отказался переезжать в Никею, Феодор убедил имевшего достаточную квалификацию клирика Михаила Авториана стать ортодоксальным патриархом в изгнании. И в 1208 г. Авториан провел императорскую коронацию, сделавшую Феодора первым византийским императором, провозглашенным в государствах-преемниках.

Первый внук и тезка Феодора, прежде чем стать правителем в 1254 г., написал хвалебную речь в честь города, которую произнес в присутствии своего отца Иоанна III Ватаца и горожан. Он подчеркнул, что «город ваш, никейцы… венчает ваши головы пурпуром благородства и правды… а в ответ наделяется вами величием… это действительно город среди городов, потому что в нем живут люди, славящиеся ученостью, а не богатством и большой армией… [Никея] – царица всех городов – занимает, благодаря учености жителей, самое высокое положение».[65]

Привлекая внимание к красоте территории, богатствам сельскохозяйственных угодий и озер, виноградников и источников питьевой воды, он утверждает, что все это может удовлетворить самого придирчивого гурмана и любителя роскоши, а образование городских жителей выплескивается за городские стены на окрестные поля, и даже крестьяне становятся мудрее.

Подобная оценка цивилизаторской роли большого города является обычной, но Феодор подчеркивает, что никейская ученость поднимает ее над древним Вавилоном, городами Индии и даже Афинами. В 1290 г. аналогичная хвалебная речь была написана Феодором Метохитом к визиту императора Андроника II Палеолога. Будущий гражданский служащий привлек внимание к удачному расположению Никеи и ее озерам, возможности наслаждаться водными процедурами в чарующем окружении, которое добавляет роскоши обычной бытовой процедуре. Он написал о приютах для тех, кто страдает от болезней, сопутствующих бедности, включая людей, пораженных священной болезнью (эпилепсией). Подробно описав церкви и монастыри, стены и дома, он напомнил Андронику, что Никея содержит «почтенные сокровища красоты, знаменитые памятники мудрости наших времен, ее плоды, ее блестящие и великолепные обряды, священные места медитаций для тех, кто решил удалиться от материальных вещей и посвятить все свое время только Богу.[66]

Пока Константинополь был занят латинянами, императоры в Никее создали жизнеспособную имперскую структуру на западе Малой Азии и развили сельскохозяйственный потенциал района, чтобы создать экономическую возможность выживания в одиночестве. Во время своего долгого правления (1224–1254) император Иоанн III Ватац сумел прекратить ввоз иностранных товаров и продовольствия, потому что Никея самостоятельно обеспечивала свои основные потребности. Многочисленные пожертвования способствовали развитию сельского хозяйства, о чем говорится в записях монастыря, посвященного Пресвятой Деве, что недалеко от Смирны (современный Измир). Разумный союз с генуэзцами, которые были первыми из итальянцев, получивших доступ к прибыльной черноморской торговле, принес увеличение инвестиций в международную торговлю. Император предпочел жить в Нимфайоне с 1230-х гг., где находились монетный двор и казначейство, но патриарх остался в Никее.

В дополнение к кампаниями против латинян, турок, а также сил Эпира и Фессалоник, никейские императоры и патриархи принимали участие в переговорах об объединении церквей, которые нередко вели западные монахи, приезжавшие для этой цели в Никею и Константинополь. Среди них были Илия Кортонский и Иоанн Пармский – генералы францисканского ордена. В 1249–1250 гг. папская делегация, возглавлявшаяся Иоанном, снова вернулась к обсуждению вопроса об исхождении Святого Духа (filioque) при дворе Нимфайона. Византийскую сторону представил теолог XIII в. Никифор Влеммид. Некоторые из представителей Запада имели более широкие интересы: так, фламандский доминиканец Вильгельм из Мербеке особенно интересовался древней греческой философией. Он собирал манускрипты, требовал помощи в изучении греческого языка, а в 1260 г. посетил Никею и Фивы и сделал переводы «О частях животных» Аристотеля, а также трудов Александра Афродисийского, Прокла, Архимеда и Галена. В роли папского легата в 1274 г. он выступил за объединение церквей, и в 1278 г. был назначен латинским архиепископом Коринфа. Его латинские переводы, являвшиеся строго дословными (метод назывался kata poda, «шаг за шагом»), даже смогли помочь в реконструкции оригинальных греческих текстов, теперь утраченных или сохранившихся лишь частично.

Для византийцев монахи считались другими людьми, не такими, как духовные представители Запада. Они исповедовали христианские идеалы, такие как бедность и страдание, и, в отличие от крестоносцев, не участвовали в сражениях. Неодобрительное отношение византийцев к вооруженным западным священникам подогрело антилатинские настроения после 1204 г. и всколыхнуло ортодоксальную оппозицию. Но образованные монахи, казалось, искренне желали лишь всерьез заняться греческой теологией, а вовсе не осуждали ее прямо и безапелляционно. Многие дебаты, прошедшие в Никее, подготовили почву для более поздних попыток объединить церкви. Папы Григорий IV и Иннокентий IV поддерживали такие переговоры, хотя отказывались собирать еще один Вселенский собор. Императоры Иоанн III и Феодор II играли в таких переговорах важную роль. В письме папе Александру IV (1254–1261) никейский патриарх Арсений (1254–1260), затем патриарх Константинопольский (1261–1265), подчеркнул решающую роль императора: вопрос, касающийся возможного объединения церквей, не может подниматься без его участия. Опасность этой позиции, подкрепленной никейским опытом, заключалась в том, что император узурпировал функции патриарха, нарушив тем самым хрупкое равновесие между гражданской властью и церковной.