Секретный рейд адмирала Брэда - Богдан Сушинский

— А что в ней непонятного?! — взвинтил свой и без того фальцетный голосок Удовски.

— Не рано ли вы начинаете рубить мачты — вот что мне не понятно в первую очередь! — пробубнил вице-адмирал, обжигаясь традиционно убийственной дозой утреннего кофе.

Как и непосредственные начальники норовистого вице-штабиста, Фрэнк Удовски прекрасно знал: если уж Грегори своим шкиперским басом «начинает рубить мачты», разговора не получится. Тем не менее он примирительно проворчал:

— Но-но, адмирал, это не палуба, это политика…

— А во-вторых, — неудержимо рвался ко все еще «не срубленной мачте» Грегори, — наши финансовые соображения были направлены вам в конце октября. Поэтому хотелось бы знать: почему вы столь долго созревали для своего харакири, — холодно, хотя все еще довольно деликатно, отчитывал его боевой адмирал. — Может быть, на вас пытается жать кто-то из сенаторов? Тогда назовите его имя. Всего лишь назовите. У нас, адмиралов, достаточно влиятельных друзей в сенате и прочих высоких кругах, чтобы поставить его на место.

— У меня у самого теперь достаточно влиятельных друзей, которые кого угодно способны поставить…

— Раньше я тоже так считал, — расчетливо дожимал его Грегори. — Но в последние годы все больше сомневаюсь в этом. Обычно так оно и бывает, мистер Удовски: падают ваши акции в кабинете госсекретаря, и сразу же они падают в глазах покровителей.

— У вас они тоже невысоки, — и себе взялся «валить мачты» Удовски, — особенно после того, как обнаружилось, что у вас под носом германцы нагло оборудовали несколько своих латиноамериканских баз, а водами Атлантики все еще разгуливают, черт знает откуда появляющиеся германские субмарины.

— Уже не разгуливают, — огрызнулся Грегори. — Последние две мы взяли живьем.

— Мало того, — не обратил чиновник внимания на такую мелочь, как две загнанные в ловушку где-то у берегов Аргентины подлодки германцев, команды которых, судя по всему, сами решили сдаться, — я не удивлюсь, если эскадра русских субмарин всплывет завтра у священных берегов Лонг-Айленда![51]

— Скажу вам больше, Удовски. Президенту США тоже недолго придется удивляться этому, если вы столь безбожно будете урезать финансирование флота. А ведь запросил-то я чуть больше прошлогодней суммы.

— Но в прошлом году вы все еще финансировались по меркам военного времени. А теперь завершается сорок шестой, и войны давно нет.

Адмирал насладился последним глотком кофе, закурил сигару и только потом вновь взялся за трубку.

— Это вам только кажется, Удовски, что ее нет, — назидательно молвил он. — На самом же деле она лишь разворачивается. Но уже не с далекой и безопасной для нас Германией, а с соседней Россией, могучей морской державой. И начинаться будет эта война — с войны нервов, идеологий и морских флотов.

— Вест Пойнт[52]обошел меня своими дипломами, сэр, но все же я имею некоторое представление о том, как начинаются войны.

— Не имеете! — патетически воскликнул вице-адмирал. — Иначе не спешили бы рубить мачты, когда шторм еще только начинается!

…Однако весь этот разговор уже принадлежал утренним воспоминаниям, а Грегори все еще пребывал в каком-то взвинченном состоянии. Конец рабочего дня, он давно мог бы «уехать по делам» на одну из двух надежных «явочных квартир» старого морского полухолостяка, но что-то сдерживало его, что-то его упорно сдерживало. Эта его дурацкая склонность к предчувствиям, которые к тому же в последние году все чаще стали сбываться!»

Едва Грегори успел подумать об этом, как ожил телефон и дежурный офицер-связист взволнованно произнес:

— На связи Полярная эскадра, сэр!

— Адмирал Брэд? Только этого мне сейчас не хватало!

— На связи, собственно, кэптен Вордан, командир авианосца «Флорида», заместитель командующего.»

— Я знаю, кто такой Вордан, лейтенант[53]!

— Кэптен просит связать с вами, сэр. Слышимость, конечно, отвратительная, поскольку возникают какие-то странные. помехи, которых ранее не наблюдалось. Но у них что-то серьезное, очень серьезное, сэр. Как ни странно, кэптен говорит о чем-то таком…

— Было бы странно, — ничуть не взволновался вице-адмирал, — если бы «ничего такого» сегодня не произошло.

Однако благодушие Ричарда Грегори развеялось сразу же, как только он услышал с трудом пробивающуюся сквозь помехи почти несвязную речь заместителя командующего Полярной эскадрой.

— Они атакуют нас! Мы несем значительные потери[54]! Их много.

— Кого, кого «много»?! — попытался уточнить адмирал Грегори, однако кэптен никак не реагировал на его слова. Он вел себя так, как обычно ведут себя радисты судна, погружающегося в пучину океана, понимая, что их уже никто не спасет, и главная их обязанность — сообщить миру о гибели судна.

— …У них дисколеты! — продолжал выкрикивать тем временем кэптен. — Проклятые диски. Прямо из воды! Все объяты страхом! Они напали на нас. — Адмирала так и подмывало заорать: «Да кто же, черт возьми, напал на вас?!», однако он понимал, что сейчас куда больше пользы в его молчании. — На самолетах и дисколетах — свастики! Германские свастики! Мы несем потери! Наши снаряды не достигают их бортов! Мы несем потери, мы бес..!

«Мы бессильны», — мысленно довершил адмирал Грегори фразу, которую услышал от кэптена. Однако больше не прозвучало ни слова. Связь прервалась, и сколько Грегори ни требовал от офицера-связиста восстановить ее, радисту этого не удалось. И единственное, что оставалось адмиралу Ричарду Грегори, — это изрыгать проклятия.

Декабрь 1946 года. Антарктида.

Столица страны Атлантов город Акрос.

Резиденция Повелителя Этлена Великого.

Из «Пристанища Посланника Шамбалы» храмохранитель и Осанна вышли почти одновременно. Причем девушка прервала ласки адмирала без каких-либо эмоций, но и без каких-либо неуважительных, резких жестов. И теперь Лилия понимала, почему она так вела себя — рассчитывала, что и в следующее посещение Страны Атлантов вождь Рейх-Атлантиды будет благосклонен к ней.