Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль

Чай-для-Двоих заплакал как двухлетний, по лицу потекли слезы и сопли.

Когда прибыл Лемюэль Пиджин, Чай-для-Двоих еще всхлипывал. Вирма не удалось успокоить ни лестью, ни обещанием подачек, но он наконец уснул, завернувшись в перепачканное соплями шерстяное одеяло, — ну в точности как зареванный человеческий младенец.

— Айзек, лучше не заблуждайся насчет моей доброты. Судя по записке, у тебя серьезные неприятности, а это значит, что моя помощь имеет цену. — Лемюэль испытующе посмотрел на Айзека.

— А, черт! Чтоб тебя! Ну ты и спекулянт! — взорвался Айзек. — Ни до чего другого дела нет, кроме как до наживы! Ладно, слово даю: ты свое получишь. Ну, успокоился? А теперь молчи и слушай… Из личинок, которых ты для меня достал, вылупилось черт-те что и напало на Луба. Мы эту сволочь должны остановить, пока она не взялась еще за кого-нибудь, и для этого необходимо узнать о ней побольше. Поэтому надо выяснить, и поскорей, где она пряталась в самом начале. Ну что, старина, ты мне посодействуешь?

Лемюэля этот бурный натиск нисколько не поколебал.

— Вот что, Айзек, меня ты упрекнуть ни в чем не можешь… — начал он, но взбешенный Айзек перебил:

— Дьяволов хвост! Никто тебя не упрекает! Не пори ерунды! Совсем напротив, я другое имею в виду. Ты слишком хороший бизнесмен, чтобы не вести дела как положено. Вот и поройся в своей бухгалтерии. Я же прекрасно знаю, без тебя в этом городе ни одна афера не обходится… и ты сможешь выяснить, кто обзаводился здоровенной толстой гусеницей с необыкновенной расцветкой. Было ведь такое?

— Да, кое-что смутно припоминаю.

— Вот и отлично, — чуть успокоился Айзек. Он провел ладонями по лицу и тяжело вздохнул. — Лемюэль, мне нужна твоя помощь. Я готов платить… но я еще и прошу тебя. Как друга.

Он открыл глаза и посмотрел на Лемюэля в упор:

— Может, эта проклятая тварюга уже где-то завалилась и околела. Такое ведь не исключено? Не исключено. Может, она живет как бабочка-поденка, один день, зато этот день — праздник. Может, завтра Луб очнется здоровый и счастливый. А может, и не очнется. Но уже сейчас я хочу кое-что узнать. Первое, — принялся он загибать толстые пальцы, — как можно спасти Лубламая. Второе: что это за тварь. Мы пока располагаем только одним словесным портретом, да и тот не слишком правдоподобен. — Он бросил косой взгляд на спящего в углу вирма. — И третье: как эту мразь поймать.

Лемюэль не прятал глаз, его лицо оставалось точно каменное. Он медленно, рисуясь, достал из кармана табакерку, нюхнул. У Айзека кисти сжались в кулаки и разжались.

— Я понял, Айзек. — Лемюэль опустил в карман украшенную драгоценными камнями коробочку и медленно кивнул. — Попробую что-нибудь сделать. Буду поддерживать с тобой связь. Но я не благотворительная организация. Я бизнесмен, а ты заказчик. Выставлю счет. Устраивает?

Айзек устало кивнул. В голосе Лемюэля не было злости, не было коварства или презрения. Он прагматик. Дружба дружбой, но если кто-то предложит Лемюэлю большие деньги за сокрытие информации о происхождении личинки, Пиджин с легкостью пойдет на такую сделку.

— Мэр! — довольная Элиза Стем-Фулькер вошла в палату Лемквиста.

Рудгуттер вопросительно посмотрел на нее. Она бросила на стол перед ним газету:

— Теперь у нас есть ниточка.

Чай-для-Двоих проснулся и вскоре ушел. На прощание Дэвид с Айзеком еще раз попробовали его успокоить, говорили, что виноватым не считают. К вечеру в складском здании на Плицевой дороге установился жутковато-унылый покой. Дэвид черпал ложечкой густое фруктовое пюре, запихивал в рот Лубламаю и массировал ему горло, чтобы прошла пища. Айзек не приседал ни на минуту, все ходил по комнате. Надеялся, что Лин вернется домой, найдет приколотую вчера к ее двери записку и отправится к нему. Если бы не его почерк, Лин могла бы это принять за дурную шутку. Чтобы Айзек приглашал ее в свой дом-лабораторию — такого еще не бывало. Но ему надо было увидеться с ней, ехать же Айзек не рискнул, вдруг в его отсутствие с Лубламаем случится какая-нибудь важная перемена или поступят новости, требующие мгновенных действий.

Распахнулась дверь. Айзек с Дэвидом резко обернулись. Это был Ягарек.

На секунду Айзек растерялся. До сих пор ни разу Ягарек не приходил, когда Дэвид (и, разумеется, Лубламай) были в лаборатории. Дэвид уставился на гаруду. Тот горбился, закутанный в грязное одеяло плохую замену крыльям.

— Яг, старина, — смущенно заговорил Айзек, — входи, познакомься с Дэвидом. У нас тут беда, понимаешь.

Он устало поплелся к двери. Ягарек ждал на пороге, ничего не говоря, пока Айзек не подошел достаточно близко, чтобы расслышать шепот, похожий на клекот придушенной птицы.

— Я бы не пришел, Гримнебулин. Не хотел, чтобы меня видели…

Айзек быстро терял терпение. Он открыл было рот, но Ягарек не дал сказать.

— Я кое-что слышал. Я кое-что чувствовал… Над этим домом — покров беды. Ни ты, ни твои друзья за весь день не выходили отсюда.

Айзек нервно хохотнул:

— Так ты ждал! Весь день прождал снаружи, пока не убедился, что все чисто и твоей бесценной анонимности ничего не грозит? — Он напрягся, мобилизовал волю, чтобы успокоиться. — Вот что, Яг, у нас и правда большие неприятности, и нет у меня времени, да и желания… нянчиться с тобой. Предлагаю наш проект заморозить до лучшей поры…

Ягарек со свистом втянул воздух и заклекотал:

— Не смей! Не смей меня бросать!

— О черт! — Айзек протянул руку и втащил Ягарека в комнату. — Иди, посмотри. — Он направился к импровизированной койке, на которой прерывисто дышал, неподвижно глядел в потолок и истекал слизью Лубламай. Ягарека Айзек тянул за собой, тянул сильно, но не грубо. Гаруды жилисты и мускулисты, они сильнее, чем кажутся, но легки — у них полые кости и маловато мяса. Но вовсе не по этой причине Айзек сдерживал себя. Отношения между ним и Ягареком были осторожные, но вполне добрые. Айзек чувствовал: Ягареку и самому хочется узнать, что происходит в лаборатории, и он готов поступиться своим зароком не показываться на глаза незнакомцам.

Айзек кивнул на Лубламая. Дэвид холодно смотрел на гаруду, Ягарек его игнорировал.

— Помнишь, я тебе показывал гусеницу? — спросил Айзек. — Она превратилась в чудовище и вот как обошлась с моим другом. Видел что-нибудь подобное?

Ягарек медленно покачал головой.

— Так смотри! — зло воскликнул Айзек. — Кажется, я выпустил на город страшную напасть. И, клянусь всеми чертями, пока не выясню, что это за пакость, и пока не вылечу Лубламая, проблемы полетов и кризисных машин занимать меня будут мало.

— Ты сорвешь покров с моего позора… — зашептал Ягарек.

— Про твой так называемый позор Дэвиду известно! — перебил Айзек. — И не надо прожигать глазами, у меня такая работа, и это мой коллега, и только благодаря ему удалось продвинуться в твоем деле…