Платонова пещера - Влада Ольховская

Но она так не могла. Ян дал ей единственный возможный шанс выжить. Его кровь, разливавшаяся по полу и высыхавшая у нее на руках, напоминала об этом.

Агата резко обернулась, пытаясь понять, что происходит у нее за спиной. Расчет Яна оказался верным: Герман не двигался, он лишь удивленно осматривался по сторонам ничего не понимающим взглядом. Он напоминал Агате лунатика, который только что проснулся в непонятном месте и теперь силится разобраться, что же происходит.

А вот Руслан не медлил. Он мог бы убежать, но и тут Ян был прав – это претило тому хищнику, что давно уже жил в его душе. Вероятнее всего, Савин ожидал, что она, хрупкая и слабая девушка, будет парализована поступком Яна. Будь на ее месте мужчина, Руслан вряд ли вылез бы из своего укрытия. Но для того, чтобы добить Агату и Германа, он рискнул войти в комнату, точно зная, что Герман пока не опасен для него, и веря, что Агата тоже не опасна.

Зря. У нее было преимущество всего в пару секунд, но она была даже рада, что все сложилось именно так. Эти секунды не оставили ей времени на сомнения, сожаления или неуверенность. Она не успела подумать о том, что делает. Кровь на ее руках в этот миг значила для нее гораздо больше, чем страх перед смертью.

Агата совершенно не умела целиться, никто никогда не учил ее стрелять. Но на таком расстоянии это было и не нужно, она просто направила на него пистолет. Она не смотрела на оружие, когда стреляла, смотрела только на Руслана.

Она, конечно, попала, не могла не попасть. Кровь взвилась в воздух красными брызгами, Руслан отшатнулся, и Агата увидела алое пятно, стремительно расползавшееся у него на плече.

Но этого оказалось недостаточно. Рана не была ни смертельной, ни достаточно серьезной, чтобы свалить его с ног. Агата знала, что проиграла, что упустила единственную возможность. Руслан точно не промажет!

Он убил бы ее без сомнений, ему просто не позволили. Второй выстрел прозвучал до того, как он успел коснуться спускового крючка. Эта пуля не пролетела мимо цели, именно она свалила Руслана на пол – и подняться он больше не мог. Его охота наконец закончилась.

Агате, уже поверившей в свою смерть, не сразу удалось понять, кто убил его. А потом она встретилась взглядом с глазами Германа.

* * *

Ему казалось, что он все еще спит – потому что реальность мало отличалась от ночного кошмара. Герман понятия не имел, как он попал в дом тетки, почему вокруг него столько крови, почему у него в руках пистолет – и почему он выстрелил в человека! Когда он сделал это, он был убежден, что иного пути просто нет. Теперь он ни в чем не был уверен.

Рядом с ним находились три человека. Руслан Савин и этот проклятый француз лежали на полу, окруженные лужами крови, оба не двигались. Жива и невредима осталась только Агата, склонившаяся теперь над Кератри.

– Вызывай «скорую»! – крикнула она. – И полицию! Быстрее!

Правильно. Только так и нужно поступить сейчас. Герман уже не надеялся разобраться, что происходит, он просто верил Агате.

Но его ожидало очередное неприятное открытие: телефоны не работали. Стационарный был погружен в тишину, мобильный не мог найти сеть. И это в доме его тетки, где проблем с сигналом никогда не было! Еще одна странность этого безумного дня.

Выбор невелик: либо ехать прочь из дома и ждать, пока сигнал наконец появится, либо надеяться, что его тетка все еще в особняке. Уже то, что она не здесь, не с ними, тревожило Германа. Он знал, что она ни за что не выжидала бы в стороне по доброй воле, когда тут такое творится.

Оставив Агату в гостиной, он поднялся по лестнице в спальню, решил начать осмотр оттуда. Его расчет оказался верным: Екатерина была там, дышала спокойно и ровно, Герман не обнаружил никаких травм. Но как бы он ни старался ее разбудить, она не просыпалась.

Впрочем, ему и не нужна была ее помощь – ему нужен был ее браслет. Обмотав ногу Екатерины тканью, чтобы не поранить ее, Герман без колебаний вскрыл замок. В эту же секунду во всем доме взвыла сирена, наверняка напугавшая Агату. Но главное, сигнал получили и в полиции, и в ближайшей больнице, его не заблокируешь. Оставалось только ждать.

Медики сработали на удивление быстро, они были возле особняка уже через десять минут. Но Руслану Савину не помогло даже это, к их приезду он был мертв. А вот Кератри цеплялся за жизнь, хотя силы его стремительно таяли.

– Он не дотянет до больницы, – тихо сказал врач. – Слишком много крови потерял.

– Так сделайте переливание! – нахмурилась Агата. – У вас что, оборудования нет?

– Крови нет. Вы хоть знаете, какая у него группа?

Она задумалась, но всего на мгновение:

– Такая же, как у меня. Переливайте мою!

– Вы уверены?

– Конечно, уверена! Делайте!

Герман подозревал, что она врет. Скорее всего, Агата понятия не имела, какая группа крови у Яна Кератри. В ней говорило отчаяние, желание спасти его любой ценой, только и всего. Сам Герман не собирался в это лезть, он оставил выбор за ней.

Его тоже увезли в больницу, хотя он не понимал, зачем. Пожалуй, просто на всякий случай. Уже туда прибыла полиция, ему задавали вопросы, на которые он не мог дать ответ. Он просто не помнил то, о чем они говорили!

Зато он помнил кое-что другое, пусть и неясными обрывками. Странные разговоры с Русланом Савиным. Звонок Юле. Свою злость. Разговор с Екатериной в ее особняке. Еще больше злости. И – темнота…

Как будто кто-то пробрался к нему в голову и устроил там пожар. Сжег все, что было ему важно, и ему остались лишь чудом уцелевшие обрывки воспоминаний. Это пугало Германа. Он и не представлял раньше, что так бывает.

Утешало лишь то, что именно он помог найти Юлю. Это воспоминание у него сохранилось – словно спасительная нить или укор его совести, как посмотреть. Он помнил, как отвез ее к школе, дождался, пока она позвонит отцу, чтобы создать себе алиби, потом вернулся за ней. Юля всегда доверяла ему, поэтому когда он сказал, что ему нужна помощь, она ничего не заподозрила, согласилась поехать с ним. Она не догадывалась, что ее ждет, до того момента, как почувствовала укол в шею. А потом стало слишком поздно.

Сейчас Герман понимал, насколько чудовищным был его поступок, тогда же это казалось ему правильным. Он был убежден, что спасает Юлю – от Яна и от безумия ее собственной матери. Никаких сомнений, никаких сожалений. Все, что говорил ему Савин, воспринималось как его собственные мысли.

Теперь ему нужно было научиться жить дальше – с пониманием того, что есть люди, способные пробраться в его голову и управлять им. Герман не знал, получится ли у него.

Он пробыл в больнице недолго – три дня, да и это он считал лишним. Его навещали родные, полицейские, кто угодно, только не Агата. Он был даже рад этому, он пока не был готов говорить с ней.

Когда его выписали, он мог уехать сразу, а вместо этого направился в крыло реанимации. Туда, конечно, не пускали посторонних, но неплохое вознаграждение медсестре помогло решить этот вопрос.