Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис

Попадая в город, эти громадные объемы воды распределялись по схемам, разработанным могущественным Агриппой по самой что ни на есть научной методике. Существовало 700 общественных бассейнов и 500 фонтанов, снабжавшихся водой из 130 распределительных резервуаров. Лишь самые бедные и самые высокие жилые дома были лишены снабжения такой водой (чистой, гигиенической и в изобильных количествах), о которой другие города могли лишь мечтать едва ли не до самого ХХ в.

Система городской полиции, созданная Августом. Столь же важным шагом, как и великолепное водоснабжение города, стало создание надежной системы городской полиции, инициированное Августом. Этим был наконец положен предел ужасным уличным бунтам и даже частным войнам времен поздней Республики – тогда неунывавшие и отчаянные Милон[264] и Клодий разыгрывали из себя «Гектора и Ахиллеса улиц», – да и обычная уголовная преступность стала относительно редкой.

Город был разделен на 14 «округов» (regiones), которые, в свою очередь, на 262 «мест» (vici), распределенных между «округами». Каждое «место» теоретически представляло собой религиозную общину. В нем имелись свой собственный aedicule (небольшой храм, молельня) с двумя ларами – хранителями окрестностей, да еще неизбежная статуя гения – хранителя императора. Каждым «местом» ведали два особых смотрителя (обычно из зажиточных купцов, избиравшихся их бывшими сотоварищами), носивших особую одежду, которая делала эту службу привлекательной. Их главной официальной обязанностью было хранить священные обряды в центральном храме и помогать в составлении переписных листов, но они также являлись чем-то вроде местных арбитров по мелким спорам и хранителей спокойствия – помогали полиции и следили за общим порядком в своем «месте».

Полицейские-пожарные на вахте. Однако подлинная безопасность жителей Рима не могла быть обеспечена подобными непрофессиональными охранниками. Август прекрасно понимал необходимость эффективных полицейских сил, которые должны были существовать наряду с куда более серьезно вооруженным гарнизоном; помимо этого он хотел предохранить столицу от ужасных и постоянно возникавших пожаров. В результате его новые vigiles (охранники) стали некой комбинацией полицейских и пожарных. Четырнадцать «округов» Рима объединили по два – в семь полицейских районов, в каждом из них были образованы постоянный полицейский участок (excubitorium) и два подчиненных ему дома охранников.

В каждом полицейском районе несла службу отдельная когорта вигилов численностью около 1 тыс. сильных мужчин, так что во всем Риме порядок охраняли около 7 тыс. «стражников». Эти вигилы отнюдь не реальные солдаты и не почтенные легионеры; они набирались почти целиком из вольноотпущенников. Однако после определенного периода непорочной службы их могли перевести в состав армии. Хотя и во время своей службы вигилы подчинялись строгой дисциплине, были сведены в центурии, каждой из которых командовал центурион, а во главе всей когорты стоял трибун. Они были снабжены различным оборудованием для чрезвычайных ситуаций, хотя уличные толпы и посмеивались над их противопожарными аппаратами, с которыми вигилам приходилось довольно часто мчаться по улицам – с баграми, лестницами, топорами, примитивными ручными насосами и конечно же со множеством ведер.

Часто благодаря быстроте, дисциплине и отваге этих «стражников» пресекались очень опасные пожары, а крик «Ведерники» идут!» всегда заставлял разбегаться шайки воров или отчаянных драчунов.

Сменившись с дежурства, сидя в своих самых разных полицейских участках, вигилы порой от безделья выцарапывали на стенах[265] самые разнообразные надписи, которые живо повествуют нам о том, что их служба мало чем отличалась от работы их коллег во все времена. Ночью эти «ведерники» небольшими группами патрулировали улицы, держа в руках фонари, в которых горело масло, заглядывали в самые темные уголки и обшаривали все здания в поисках начинавшегося пожара.

В каждом полицейском участке имелась довольно приличных размеров закрывавшаяся снаружи камера, которую отнюдь не жаловали ее несчастные обитатели, а также служил профессиональный палач-дознаватель (questionarius), который умел вытягивать признания из рабов и других непривилегированных заключенных, не применяя утомительных процессов «третьей степени». Дела по мелким правонарушениям решались судом начальника стражей или его заместителями в тех же полицейских участках; за более серьезные преступления предполагаемые преступники направлялись в центральную тюрьму или выпускались под залог до формального разбирательства дела судом префекта города.

Префект стражи (praefectus vigilum), глава этой весьма важной организации, в действительности был самым важным муниципальным служащим, лишь несколько уступая префекту города. Поскольку ему приходилось иметь дело с весьма омерзительными преступлениями, он был не напыщенным сенатором, а всего лишь всадником; тем не менее весьма уважаемым и почитаемым человеком. Его заместитель пользовался почти таким же уважением жителей города. Весь же состав вигилов, хотя довольно часто и подвергался критике и насмешкам, все же представлял собой весьма действенную силу, чья преданность делу и энергия позволяли защищать жизни и собственность жителей Рима намного лучше, чем это делалось в большинстве крупных городов во все времена.

Итак, бросив взгляд на местное управление столичным сообществом, численностью около 1,5 млн человек, мы покидаем Палатин. Теперь нам предоставляется новая возможность – побывать в преторианском лагере.

Армия – подлинная владычица Римской империи. Римляне, помимо всего прочего, были военным народом. Их значительные способности как разработчиков законов, администраторов, распространителей цивилизации по всей Западной Европе остались бы втуне, если бы их легионы не смогли устоять против Ганнибала[266], Митридата[267], Верцингеторикса[268]. Более того, вся власть цезарей была главным образом их властью как военных командующих. Стоило армии взбунтоваться, и сенат, плебеи и жители провинций посменяли бы свою преданность столь резко, что принцепс, «первый гражданин», мог стать никем.