Стрела любви - Моника Маккарти

Когда берег Галлоуэя скрылся в утренней дымке, настала его очередь браться за весла. Пришлось сосредоточиться на размеренном ритме, с которым весла врезались в воду, а не на происходящем на корме. Только он все равно все слышал.

— У меня дома такой же сын, — сказал Максорли.

— Правда? — заинтересовался Эхан. — Сколько ему лет?

— Скоро исполнится пять.

— А мне уже пять, — с гордостью заявил Эхан. — Я родился в день Всех Святых.

Йен ощутил очередной укол вины. Он этого даже не знал.

— Мне следовало догадаться, — со смехом заявил Максорли. — Ты намного больше Дункана.

— Да? — удивился Эхан. — Дедушка говорит, что я должен много есть, иначе никогда не вырасту большим и сильным. Только большие и сильные люди могут стать настоящими воинами.

— Ты можешь стать кем захочешь, Эхан, — вмешалась Маргарет. — И вовсе не надо быть очень высоким, чтобы стать настоящим воином, — если, конечно, таково твое желание.

Йен понял, что рост мальчика — больной вопрос. Но разве он маленький? Не имея опыта общения с детьми такого возраста, он не мог бы ничего об этом сказать. Эхан был сложен так же, как его брат Доналд. Тот на два года старше Йена, только Йен уже в тринадцать лет был на голову выше. Доналд — худой и жилистый в отличие от широкоплечих и мускулистых Йена и Нейла. Это обстоятельство очень беспокоило Доналда, пока он не нашел свое место в жизни. Как и Максорли, брат стал отличным мореходом.

Максорли, похоже, тоже понял, в чем дело.

— Твоя мать права, парень. Знаешь, я знаком с одной девушкой, которая легко может положить меня на обе лопатки. Собственно говоря, она это делала неоднократно, — добавил мореход.

— Наверное, это очень большая девушка, — уважительно, хотя и с некоторым недоверием, проговорил Эхан.

Максорли рассмеялся.

— Боюсь, что нет. Телосложением она напоминает Питера. — Он указал на худощавого юношу, в котором было чуть побольше пяти футов роста.

— Теперь я понял! Ты шутишь, — заявил Эхан.

— Ее зовут Кейт, и она помолвлена с одним моим другом. — Максорли сделал паузу. — По крайней мере, была помолвлена до того как… — Он махнул рукой. — Впрочем, не важно. А еще она дочь короля.

— Так ведь дочь короля живет в английском монастыре, — вмешался Йен.

— Думаю, он имеет в виду побочную дочь короля, — сказала Маргарет.

— То есть она ублюдок? — уточнил Эхан.

Йен сжал зубы. Проклятый Дугалд Макдауэлл! Лучше бы ему отправиться прямо в ад!

— Видишь ли, Эхан… — начала Маргарет.

Но Максорли рассмеялся и сказал:

— Да, думаю, так и есть. Только я бы, парень, на твоем месте не стал так ее называть, иначе она и тебя положит на обе лопатки.

Йен слышал, что нареченная Грегора Макгрегора получила серьезную боевую подготовку и однажды во время тренировки без особого труда уложила на землю всегда готового пошутить Ястреба. Другие гвардейцы с тех пор постоянно посмеивались, напоминая Максорли про этот случай. Йен отдал бы свое месячное жалованье за возможность увидеть такое восхитительное зрелище.

Решив, что уже достаточно наблюдал издалека, как Ястреб развлекал его сына, Йен отложил весла и приподнялся. Он хотел спросить, не поможет ли ему Эхан с навигацией, но вдруг услышал, как Максорли словно между прочим поинтересовался:

— Парень, не хочешь заняться снастями?

— Я? Серьезно?

Йен тут же сел на место, услышав возбуждение в голосе сына. Карты береговой линии и солнечный компас не сравнятся с возможностью управлять парусами.

Он не осознавал, что хмурится, пока Маргарет не села рядом.

— Твой друг очень забавен, — сказала она. — Он кого‑то мне напоминает, но я никак не могу сообразить, кого именно.

Йен спрятал улыбку, прикидывая, сколько времени ей понадобится, чтобы найти ответ.

Маргарет понизила голос.

— Эхан испуган. Он не хочет огорчать тебя, просто не знает, что говорить. С твоим другом Максорли гораздо проще. С ним ничего не поставлено на карту.

Йен невольно вздохнул. Вот так‑то. Неужели его можно читать как раскрытую книгу? Впрочем, он не стал ничего отрицать.

— Я пытался поговорить с ним перед отъездом, но он убежал.

— О чем ты говорил?

Йен пожал плечами.

— Ни о чем конкретном. Я спросил, есть ли у него любимое оружие, и сказал, что с нетерпением жду возможности начать с ним тренировки, когда мы прибудем на Керреру.

Маргарет молчала.

— Я что‑то не то сказал? — обеспокоился Йен.

Маргарет еще несколько секунд раздумывала: словно спорила сама с собой, — наконец пришла к какому‑то решению, и теперь в ее взгляде, устремленном на мужа, был вызов.

— Не думаю, что Эхан интересуется военным делом.

Ее слова ошеломили Йена.

— Я думал, все маленькие мальчики интересуются военным делом. — Он никогда и подумать не мог ни о чем другом.

Маргарет отвела глаза.

— Но не Эхан.

Йен почувствовал, что жена перешла в глухую оборону, и ненадолго задумался. Наконец спросил:

— А чем он интересуется?

— Книгами. Читает все, что попадает к нему в руки. А еще ему нравится строить. — Она указала на компас. — Возможно, он заинтересуется этим. Ему нравится узнавать, как устроены те или иные вещи.

Йен в задумчивости улыбнулся. Возможно, сын все же пошел в него, но иначе.

— Мальчик умен, верно?

Маргарет усмехнулась.

— Еще бы. Ему пять лет, а он уже легко обыгрывает меня в шахматы.

— Ну, это еще ни о чем не говорит.

— Йен! — Она шутливо ткнула мужа в плечо. — Это не слишком вежливо с твоей стороны.

— Может быть, и невежливо, зато правда. Терпение никогда не входило в число твоих добродетелей. Но у тебя есть другие… таланты.

Многозначительный взгляд мужа заставил Маргарет вспыхнуть. Тем не менее она поджала губы и сообщила:

— Ты тоже не особенно терпелив… кое в чем.

Йен засмеялся. Она была права. Ему постоянно не хватало терпения, когда они были вместе. Им надо было наверстать шесть пропущенных лет, и Йену не терпелось добраться до Керреры, чтобы начать.

Их смех привлек внимание сына, но, встретившись взглядом с отцом, Эхан сразу отвернулся. Йен тяжело вздохнул, осознав, что ему потребуется много терпения, чтобы добиться взаимопонимания с сыном.

Маргарет с грустью прощалась с веселым мореходом. Во‑первых, ей очень понравился Эрик Максорли: она уже очень давно так много не смеялась, — а во‑вторых… прощание означало, что они прибыли к месту назначения.