Китаец - Хеннинг Манкелль

Карин спала, а Биргитта, уютно устроившись в кресле, смотрела по телевизору китайскую передачу, с отключенным звуком. Временами наваливался вчерашний страх. Но она твердо решила никому не рассказывать, даже Карин.

Утром подруги отправились к Великой стене. День выдался безветренный, сухой холод казался не таким пронизывающим. Они прогулялись по Стене, подивились, фотографировали друг дружку или, вручив камеру какому-нибудь дружелюбному китайцу, просили щелкнуть их обеих.

— Вот мы и пришли сюда, — сказала Карин. — С фотоаппаратом, а не с книжечкой Мао.

— В этой стране не иначе как случилось чудо, — сказала Биргитта. — И сотворили его не боги, но люди, неслыханным трудом.

— По крайней мере, в городах. На селе бедность, говорят, ужасающая. Что будет, когда сотням миллионов бедных крестьян станет невмоготу?

— Нынешний подъем крестьянского движения — огромное событие. Может, в этой мантре все-таки скрыта жестокая реальность?

— Никто тогда не говорил, что в Китае бывает такой мороз. Я скоро до смерти закоченею.

Они пошли обратно, к ожидавшей машине. Спускаясь по лестнице со Стены, Биргитта оглянулась — наверно, чтобы бросить последний взгляд на древнее сооружение.

И заметила одного из людей Хун Ци, он стоял, изучая путеводитель. Вне всякого сомнения. Тот самый человек, что подходил с ее сумочкой к столу.

Карин нетерпеливо помахала ей рукой: холодно, поехали!

Биргитта оглянулась еще раз, но человек Хун Ци исчез.

Последний пекинский вечер Биргитта Руслин и Карин Виман провели в гостинице. Сперва сидели в баре, пили водочные коктейли, чтобы согреться после экскурсии к Стене, и обсуждали разные варианты завершения своей поездки. Но от водки обеих так разморило, что они решили поужинать в гостинице. А потом долго разговаривали о своей жизни. Бунтарские мечты о красном Китае ожили словно по звонку, и страна, с которой они встретились сейчас, претерпела огромные перемены, но не такие, какие им некогда представлялись. В ресторане они просидели долго, пока не остались одни. С фонаря над столом свешивались голубые шелковые ленточки. Биргитта перегнулась через стол и шепотом предложила прихватить две ленточки на память. Карин срезала ленточки маникюрными ножницами, когда никто из официантов на них не смотрел.

Собрав вещи, Карин уснула. Конференция здорово ее утомила. Биргитта сидела в темноте на диване. Ее вдруг захлестнуло ощущение, что она стареет. Еще немного — и тропинка вдруг где-нибудь оборвется, и великий мрак поглотит ее. Пожалуй, она уже сейчас чувствовала, как тропинка пошла под гору, почти незаметно, однако в итоге приведет к неизбежному. Подумай о десяти вещах, какие еще хочешь сделать, шепотом сказала она себе. О десяти вещах, какие покуда предстоят. Она пересела к письменному столику и начала писать в блокноте.

Чего она по-прежнему действительно хочет? Конечно, надеется увидеть одного или нескольких внуков. Кроме того, они со Стаффаном часто говорили, что хорошо бы побывать на разных островах. До сих пор посетили только Исландию да Крит. А мечтали о Галапагосах, об острове Питкэрн, где в жилах обитателей по сей день течет кровь мятежников с «Баунти». Выучить еще один язык? Или, по крайней мере, попытаться улучшить французский, которым когда-то владела вполне хорошо?

А самое важное — чтобы они со Стаффаном вновь разбудили свою любовь и начали видеть друг друга. При мысли, что они подойдут к старости без единого следа живой взаимной любви, ее порой охватывала огромная печаль.

Вот это важнее любых путешествий.

Она скомкала листок, бросила в мусорную корзину. Зачем записывать то, что давным-давно ясно и прибито в душе к церковным дверям. Упорно живущие тезисы о будущем Биргитты Руслин.

Она разделась и легла в постель. Рядом спокойно дышала Карин. Внезапно Биргитта почувствовала, что пора домой, закрыть бюллетень и приступить к работе. Без будничной рутины не осуществить мечты, которые ее ожидают.

После недолгих колебаний она взяла мобильный и послала мужу эсэмэску: «Еду домой. Каждое путешествие начинается с простого шага. И путь домой тоже».

Ровно в семь Биргитта проснулась. И хотя спала не больше пяти часов, чувствовала себя совершенно бодрой. Легкая головная боль напоминала о выпитых вечером водочных коктейлях. Карин спала, завернувшись в простыню и свесив одну руку с кровати. Биргитта осторожно спрятала эту руку под простыни.

Несмотря на ранний час, внизу в ресторане завтракало уже много постояльцев. Она огляделась — не обнаружится ли где за столиком знакомое лицо. На Стене, без сомнения, был один из тех, что сопровождали Хун Ци. Может, все просто: китайское государство приставило к ней охрану, чтобы не случилось новой беды?

Биргитта позавтракала, перелистала английскую газету и уже собиралась вернуться в номер, когда возле столика неожиданно выросла Хун Ци. Не одна, в сопровождении двух мужчин, которых Биргитта раньше не видела. Хун кивком велела им отойти и села. Сказала несколько слов официанту, тот поспешно принес стакан воды.

— Надеюсь, все в порядке, — сказала Хун. — Как прошла поездка к Стене?

Ты ведь и так знаешь, подумала Биргитта. Я уверена, кое-кто из твоих соглядатаев был и в гостиничном ресторане «Цветок лотоса», когда мы с Карин вчера ужинали.

— Внушительное сооружение. Только холодно было.

Биргитта с вызовом посмотрела Хун прямо в глаза, пытаясь разглядеть, поняла ли китаянка, что она видела ее соглядатая. Но лицо Хун осталось непроницаемым. Она свои карты не раскрывала.

— В комнате рядом с рестораном вас ждет один человек, — сказала Хун. — Его зовут Чань Вин.

— Чего он хочет?

— Рассказать, что полиция схватила одного из участников нападения, в котором вы лишились своей сумочки.

Биргитта почувствовала, как сердце учащенно забилось. В словах Хун сквозило что-то зловещее.

— Почему он не пришел сюда, если хочет поговорить со мной?

— Он в форме. И не хотел мешать вам позавтракать.

Биргитта Руслин устало развела руками:

— Не вижу особых проблем в общении с людьми в форме.

Она встала, положила салфетку на стол. И в этот миг в ресторан вошла Карин, которая с удивлением воззрилась на них. Пришлось Биргитте объяснить, в чем дело, и представить Хун.

— Я толком не знаю, о чем речь, — сказала она Карин. — Очевидно, полиция арестовала одного из тех, кто на меня напал. Не волнуйся, завтракай спокойно. Я вернусь, выслушаю, что имеет сказать полицейский, и вернусь.

— Почему ты молчала?

— Не хотела тебя тревожить.

— Зато я теперь тревожусь. Даже сержусь, пожалуй.

— И напрасно.

— В десять нам нужно выехать в аэропорт.

— До тех пор еще целых два часа.