Оттенки русского. Очерки отечественного кино - Антон Долин

Да, пьют в новой «Кавказской пленнице» отчаянней, чем в старой, — и это понятно: если выпить достаточно, то можно забыть, зачем ты вообще это снимаешь. Иногда кажется, что авторы получили бюджет, например, на раскрашивание «Кавказской пленницы», чтобы показать ее по ТВ, а потом вдруг вспомнили, что она и так цветная, — ну и бросились осваивать деньги. Государственные, между прочим. Вероятно, это не повод сетовать насчет «нецелевого использования», но серьезная причина, чтобы усомниться в целесообразности институтов господдержки кинематографа как таковых. Или пусть уже добавляют к господдержке полноценную цензуру, на правах страховки от такого ужаса.

Цензура не пропустила бы навязчивого продакт-плейсмента известного крымского шампанского. Не допустила бы смешения дивной и совершенно здесь неуместной — но вызывающей у зрителя, как у павловской собаки, реакцию моментального слюноотделения — музыки Александра Зацепина с хитами «Гостей из будущего» и Тимати. Аранжировщикам песен про медведей и султана, хочется надеяться, цензура выдала бы пожизненный волчий билет. Переодела бы Хазанова, причесала бы Ефремова, выгнала бы взашей Дмитрия Шаракоиса — который, охотно верю, органичен в «Интернах», но в роли Шурика кажется ходячим богохульством. А остальной съемочной группе бы сказала: «Ребят, может, не надо? Может, вы свой сценарий попробуете написать? Включите собственное чувство юмора?»

У них бы все равно не получилось.

Пусть вас не обманет цифра в названии картины. «Духless 2» на самом деле первый. До него в России не снимали политических фильмов для большой аудитории и за сравнительно внушительные деньги — того, что у нас, за неимением лучшего слова, называют блокбастерами. Бесспорно, в сегодняшней обострившейся обстановке политические смыслы сами собой добавляются к любой развлекательной ерунде, от «Вия» до «Василисы». Но это же неосознанно и вряд ли считывается публикой. Безусловно, периодически (хотя дьявольски редко) на политику замахивается авторское кино: последним примером стал «Левиафан». Однако его зона поражения, как правило, крайне скромна: широкий зритель на такое, «депрессивное», обычно ходит неохотно. А гламурный и заведомо популярный «Духless 2» Романа Прыгунова — картина, которая отважно и вполне бескомпромиссно атакует многие болевые точки политики последних лет. Скандальное дело Сердюкова и лирическая поэзия его боевой подруги Васильевой. Заоблачно богатые госкорпорации — нечто среднее между «Роснано» и «Сколково». Наглая коррупция в спецслужбах. Почти настоящий Путин в черном лимузине. Почти узнаваемый Навальный на митинге. Раньше, что ни говори, дальше альтернативных документалок из конкурса «Артдокфеста» вся эта тематика не добиралась.

Наверняка найдутся критики с обоих флангов, которые в пылу обсуждений не оставят от фильма обглоданных косточек. Непременно скажут, что снять такую картину могли лишь предатели национальных интересов. Насквозь проворовавшаяся верхушка МВД здесь вешает дело на невиновного человека, чтобы прижучить других (тоже, вероятно, белых и пушистых), доходит дело и до убийства, а в Кремле обо всем знают и одобряют. Повсюду воровство, цинизм, различные формы торговли собой — от идейной до натуральной. Залихватская глянцевитость картинки, изрядно раздражавшая в первом «Духless», здесь встраивается в иной контрапункт и работает почти идеально: в интерпретации оператора Павла Капиноса холодные стеклянно-стальные пейзажи и интерьеры «новой Москвы» прекрасно соответствуют нанотехнологиям современной подлости.

С другой же стороны, можно пришить фильму работу на провластную пропаганду. Хотя бы из-за двойственного финала, где авторы сценария — не в пример более остроумного и точного, чем в первой картине, — не пожалели ни президента, ни оппозиционеров. Но заведомая полемичность фильму только в плюс. Он провоцирует, злит, раздражает. Причем, в кои веки для русского кино, не своим непрофессионализмом, а, наоборот, тем, как умно придуман и крепко сбит.

«Духless 2» — еще и первый удачный сиквел в новейшей истории нашего кино. Обычно, оседлав успех, создатели каждый следующий фильм из любой серии снимают тяп-ляп. Здесь же они приложили немалые усилия к тому, чтобы переубедить даже тех, кому предыдущий фильм не нравился (например, автора этого текста). Все сделано и для того, чтобы привлечь к экранам толпы аполитичных зрителей, которые зрелища ценят больше хлеба. В «Духless» на эту аудиторию работали две составляющие: красавчик Данила Козловский и дух столичного гламура (в изрядной степени вымышленного). В этом добавились детективная интрига — на сей раз внятная и держащая в напряжении до конца — и нечеловечески живописные пейзажи Бали, куда в поисках блаженного дауншифтинга отправляется в начале картины главный герой, сбежавший от московских хлопот менеджер высшего звена Макс Андреев. Есть у него товарищ-двойник, гладкий улыбчивый карьерист (отличный сербский артист Милош Бикович); раз часть вторая, то и сущности здесь удваиваются, иногда — гротескно-пародийно. Например, красавица теперь здесь тоже отныне не одна — знакомая по первому «Духless» брюнетка Мария Андреева, — а сразу две. Другая, блондинка Александра Бортич («Как меня зовут»), пожалуй, обязана попасть во все списки самых перспективных молодых актрис: сочетание вульгарности, отчаянности и чувственности могут превратить ее в секс-символ поколения — если, конечно, будет выбирать проекты с умом.

Но и Андреева, смотревшаяся несколько вымученно в атмосфере смутных эколого-террористических протестов предыдущего фильма, расцветает и выглядит совсем иначе здесь, на светском приеме, уже в роли «трофейной» жены невыразительной крупной шишки. Теперь это не просто девица в модной шапке, это без пяти минут трагическое амплуа: практически та самая Татьяна. Обращает на это внимание и сам герой — порченный жизнью плейбой, вернувшийся из затянувшегося отпуска опустошенным и униженным. Этот пласт — для публики чуть более рафинированной. Играющий здесь едва ли не лучшую свою кинороль Козловский после «Дубровского» заразился вирусом русской литературоцентричности. Попав, в буквальном смысле, с корабля на бал, он незаметно для самого себя примеряет сюртук то Чацкого, то Онегина — и оказывается на уровне, решая дико сложную задачу. Смотришь и понимаешь: так и есть, человек с задатками честности (он тоже врет и ворует, но при этом хотя бы изредка краснеет) в наших палестинах не может не стать лишним.

Впрочем, «карету мне, карету!» так просто не вскричишь. Паспорт у Максима изъяли, и к родной земле он теперь приговорен. Так и барахтается между Сциллой российского закона — сурового и несправедливого — и Харибдой присвоенных государством инноваций. А куратор из органов (яркая роль Павла Ворожцова) со значением читает ему мораль: «У меня вот нет загранпаспорта; подожду, когда везде Россия будет». С темой эскапизма и патриотизма «Духless 2» разбирается так браво, что буквально захватывает дух. Здесь всерьез поднимается вопрос о возможности бескорыстной любви к родине, и ответ — горький, честный, избавляющий от последних иллюзий — тоже, вероятно, многим не понравится.

Забавное и, вероятно, случайное совпадение: самый эффектный образ фильма — тот же, что в «Интерстелларе» у Кристофера Нолана. Герою снится по ночам колоссальная волна, накрывающая серфера с головой. Предчувствие оправдалось. Эта самая волна, которую предчувствовали год-два назад, во время написания сценария и съемок, то ли захлестывает сейчас, то ли уже захлестнула страну. Нет вины Прыгунова или Козловского в том, что «Духless 2» рассказывает о вчерашней, а не сегодняшней Москве: за реальностью все равно не поспеешь. Если же снимать третью часть и быть последовательными, то в ней придется говорить об украинской революции, экономическом кризисе и заказных убийствах под стенами Кремля. А этого все-таки, наверное, не произойдет, даже если «Духless 2» соберет рекордную кассу. Или — кто знает — произойдет, но опять опоздает и выйдет на экраны в совершенно другой России.