Баба Люба, давай! - Наталья Белецкая

— Нет, нет, ничего не сделал страшного, — шептала Люба, дрожащими пальцами гладя волосы парня.

— Я с ума сходил, только представляя, что этот подонок может с тобой сотворить, — прерывающимся голосом говорил принц. — Это такая мука. Не знать ничего. Я никогда так не боялся. Пытался отвлечься, но мысли все равно о тебе, милая моя, любимая. Как ты там? Что с тобой? Погоди… ты плачешь? Он все же надругался над тобой?

— Нет, нет, все хорошо. Правда, — Люба поняла, что всхлипывает. — Я тоже переживала за тебя. Каждый вечер заставляла Шариана клясться, что тебя не будут пытать. Но этот гад как-то обошел клятву!

— Меня не пытали, я хотел сбежать. Вот и проучили так, попинали немного, ничего страшного, — со слабой улыбкой признался Даинор, собирая губами слезы с её щек, — не плачь, не плачь, любимая.

Он снова поцеловал девушку, на этот раз нежно, пронзительно, аккуратно, как будто боялся навредить ей. Люба пересказывала последние события, стараясь не слишком углубляться в подробности. Иногда они прерывались на быстрые поцелуи.

— Не бойся, меня тут не морят голодом. Конечно, не королевские разносолы, но есть можно, — ответил Даинор на вопрос девушки о его жизни в тюрьме, — знаешь, в этой ситуации меня радует только одно.

— Что? — не поняла Люба.

— Наши отношения так стремительно развиваются! Оказалось, у тебя такой страстный темперамент! Сразу, как увидела, начала снимать с меня рубашку. Очень жаль, что остановилась, — состроив печальное выражение лица, сказал принц.

— Как ты можешь шутить в такой ситуации? — возмутилась Люба, но, взглянув на довольного Даинора, улыбнулась сама.

— Просто у тебя такая красивая улыбка, — прошептал он ей в губы.

Не известно, сколько прошло времени, когда на пороге появился мрачный менталист.

— Встреча окончена, — сухо объявил он.

С трудом Любе удалось оторваться от Даинора. Принц встал с кровати и с болью смотрел ей в след. Что он может сделать? Как помочь ей? Если бы можно было отдать все свои силы, чтобы ей стало легче, он, не задумываясь, сделал бы это. Принц восхищался её силой духа, тем, что она не опускает руки, стараясь найти решение. Однако, он одновременно осознавал свое бессилие. Это злило.

Когда Шариан и Люба вышли из здания тюрьмы, девушка с удивлением отметила, что стало смеркаться. Менталист помог ей забраться в карету, и сел напротив. Он был мрачен и задумчив.

— Объясни мне, что это сейчас было? — спросил Шариан.

— Ты о чем?

— О счастье. Меня едва не снесло вашими эмоциями! Почему в тюрьме в наручниках он захлебывается от счастья? Почему ты там с ним радуешься и печалишься так, что даже плачешь? — яростно говорил менталист. — Я давил тебя болью, но ты не плакала, а тут… Я бы понял, если бы вы оба не осознавали, что я могу сделать с вами, но вы боитесь! Вы понимаете, что вам никогда не быть вместе! Но счастливы! Почему ты любишь его в тюрьме, а не меня во дворце?!

— Счастье — нерационально, необъяснимо, так же, как и любовь, — Люба постаралась спокойно ответить, — эти чувства нельзя препарировать и понять. Однако, если ты будешь слушать и слышать людей, возможно, тебе удастся разобраться. У тебя гораздо больше шансов сделать это, чем у кого-либо.

— Хватит поучений, — горько сказал Шариан, — я уже понял, что не дождусь и половины того, что ты чувствуешь к Даинору. Даже если я буду вести себя так же, как и он.

«Вряд ли у тебя получится» — промелькнула у Любы мысль, но сказала она совсем другое:

— А сам ты разве чувствуешь то же, что и Даин? Разве твой интерес ко мне может сравниться с его чувствами?

— Хватит! — прорычал мужчина.

В молчании они доехали до дворца. Менталист проводил Любу до её комнат и ушел, ничего не сказав.

«Почему ты любишь его в тюрьме, а не меня во дворце?»— вспомнила слова Шариана девушка. Как же её угораздило втрескаться в принца? Попаданка попала в академию магии и влюбилась в принца — самый идиотский сценарий для любовного романа. Правда, у неё все не так радужно, как в романе. Принц — в тюрьме, самозванец осознал, что ловить ему нечего, и совсем скоро может начать вести себя, как последний подонок. Любви-то ему от неё не добиться. Становилось страшно от осознания того, что они полностью в его власти.

Несмотря на то, что от лжепринца никаких распоряжений не поступало, Алида принесла притирания и очередной полупрозрачный пеньюар. Служанка очень извинялась за то, что Люба увидела творящийся в комнате его спальне прошлой ночью беспредел, и, краснея, попросила не мстить несчастным девушками, которые не могли отказаться.

Чего Алида не ожидала, так это вороха украшений, что ей сунула Вильена с просьбой подарить девушкам, что были тогда у лжепринца в комнате. Видимо, она посчитала, что у леди с головой не в порядке.

Люба пыталась почитать что-то из тех книг, которые давала ей наставница, но ничего понять не удалось. Сосредоточиться на учебе было просто невозможно, поэтому она решила лечь спать. Сотни мыслей лезли в голову, Люба долго ворочалась в кровати, прежде, чем её сморил сон.

Проснулась она от звука открывающейся двери и какого-то грохота. В дверной проём пытался зайти пьяный Шариан. С третьего раза у него это получилось.

— Шихри, ширни… эта. Шахирни… Шахре …ик… из ада, — выдал он, — как… ик… ую сказку ты мне рыскажешь?

— А ты еще и алкоголик! — возмущенно воскликнула Люба.

— Но-но! Йа напися первый раз! И не сильно!

— Оказывается, «Йа напися» — это еще не сильно, — с сарказмом прокомментировала девушка.

— Эт правда! Я решил себя про треик… протреить… про… — менталист старательно шевелил губами, стараясь выговорить слово.

— Протрезвить? — подсказала Люба.

— Да! — обрадовался он, — но напутал! И стал ищё пьянее.

Девушка смотрела на покачивающегося Шариана, от которого знатно несло сивухой, и не знала, что делать. Каждый раз, когда она думала, что поняла его, он подкидывал сюрприз. Вот как сейчас. И тошно, и смешно.

— Ладно уж, горе, давай, разувайся и спать ложись, — вздохнула Люба.

— Нет, — вдруг заспорил менталист, — я не за тем сюда пришел! Я принес тебе… вот.

Шариан начал хлопать себя по поясу, и только тут Люба обратила внимание, что у него на ремне появились ножны. Вытащив из ножен длинный кинжал, он сунул его под нос девушке.

— От! Держи! — гордо сказал он и попытался сунуть его ей в руки.

Люба осторожно перехватила запястье Шариана и забрала у него кинжал, чтоб не порезался.

— Он… эта… древний и режет сё! — похвалился лжепринц.

— Ну и зачем мне холодное оружие? — неужели пьяный менталист решил, что раз подкупить её драгоценностями не получается, значит надо подарить раритетный кинжал?

— Зарезать меня! — на удивление разборчиво пояснил Шариаон.