Чумная экспедиция - Далия Трускиновская

Хотя при взгляде на это ложе Архаров усомнился, можно ли его вообще поколебать. Похоже, оно строилось одновременно с домом и было явлением не столь мебельным, сколь архитектурным. По крайней мере, колонны, на которых держался тяжелый балдахин, производили впечатление едва ль не гранитных. И размерами графская постель внушала почтение - на ней можно было бы разместиться вчетвером без всякого стеснения.

Одна Клаварошева нога, согнувшись, полностью пропала под кроватью.

– Уйдет! - испугался Федька.

Но Клаварош всего лишь искал точку опоры и нашел ее в толстой кроватной ноге.

Из-под края покрывала выехал небольшой сундучок и встал, всем видом приглашая: откройте!

– Не трожь, дурень! - запретил Архаров Федьке. - Сказано же - зачумленное. Что там еще, мусью?

Клаварош вылез, весь в пыли и паутине.

– Благоволите открыть, - почти без французского проноса сказал он. Видать, успокоился, подумал Архаров и тут же велел ему открывать самому, но через какую-нибудь тряпицу.

Графиня Ховрина, уезжая, оставила постель такой, какова та была с утра, в момент пробуждения и начала сборов. Клаварош вытянул простыню, сквозь нее взялся за крышку, достал из кармана нож и, придерживая сундучок, ловко вскрыл ножом несложный замок. Крышка откинулась.

– Ишь ты! - воскликнул Федька.

– Убери лапы! - рявкнул Архаров и встал перед сундучком в излюбленной своей позе - расставив ноги пошире, как бы сидя на воздухе, сильно нагнувшись вперед и упершись руками в колени. Федька же навис над ним с факелом.

Содержимое было какое-то подозрительное - монеты вперемешку с украшениями и даже нательные кресты - золотые и серебряные.

– Мать честная, Богородица лесная! - воскликнул Архаров. - Никак это наш сундук! Откуда он тут?

– Не знаю, чей сундук, а взят в лавке, - сказал Клаварош. - Стоял в мешке, взяли вместе с мешком, потом вынули и увидели.

– В какой лавке?

Клаварош несколько смутился.

– В той, что вы раздербанили? - пришел на помощь Федька.

Клаварош посмотрел на Архарова - не понял вопроса.

– В лавке, на которую вы сделали налет, - объяснил Архаров.

– О, да, там. Мы думали, в мешке провиант. Он стоял там, где крупы и бочки… сверху - иные мешки…

– Спрятали, значит… А кто нес мешок? - для надежности спросил Архаров.

– Дьяк, - не сразу вспомнив слово, отвечал Клаварош.

Все сходилось - Устин жаловался, что велели тащить тяжелое и угловатое.

Осталось лишь понять, как сундук с деньгами на всемирную свечу попал в подвал лавки на Маросейке. В том, что это именно он, Архаров не сомневался, - то, что там, в лавке, сошлись вместе три меченых рубля, было пока необъяснимо и непонятно что означало по человеческому разумению, но есть же еще и приметы, которые подготавливает для умеющего видеть сам Господь Бог. Те же особенности лиц - они ведь для того Господом устроены, чтобы по ним читал тот, кто умеет видеть.

Архаров, собственно, не очень рассчитывал отыскать сундук целым и невредимым. Сундук был той ниточкой, по которой можно было выйти на убийц митрополита - не более. В том случае, разумеется, если убийство было совершено сознательно. После того, как главный подозреваемый, Митька, погиб, а второй подозреваемый Устин явно взял на себя не свою вину, Архаров уж засомневался в своих расчетах.

Он сел на стул возле сундука и крепко задумался.

Тот, кто спрятал сундук среди провианта в лавке на Маросейке был известен, возможно, одному лишь покойному косому Арсеньичу, царствие ему небесное. Знает ли этот человек, что лавка разгромлена, а сундук на Устиновой спине приехал в особняк графов Ховриных? Стоит ли ждать его здесь?

Коли не знает - то можно тут сидеть хоть до морковкина заговенья, а дождаться разве что возвращения хозяев дома. Не навеки же проклятая чума, авось к Рождеству ее мороз и доканает.

Коли знает - положение двоякое.

Он может махнуть рукой на сундук, решив, что он с прочим имуществом мародеров достался солдатам и теперь находится в особняке на Остоженке. Но сие - коли сундук ему дался легко, допустим, был найден… не на улице, разумеется, но как-то случайно у него оказался…

Но коли этот треклятый сундук требовал от него напряжения всех сил и способностей, он не пожелает так просто расстаться с мечтой о богатстве. Он до последнего будет бороться за добычу.

Наутро в Зарядье уже будут знать, что во дворе ховринского особняка расстреляли мародеров. Поди утаи такое… Маросейка не настолько далеко от Зарядья, и чума распространению новостей - не помеха. Коли этот злодей уже проведал, что лавка разгромлена и сундук исчез, то он, поди, уж догадался, чьих это рук дело. Хотя слух о том, что якобы к этому делу причастна орловская экспедиция, и не удалось задушить в зародыше, однако злодей, может статься, и не совсем дурак. Хорошо бы он понял, что сундук оказался в ховринском особняке, и попытался его оттуда изъять…

Архаров принял решение.

– Утром скажу вашему сержанту - пусть бы вас послал покойников со двора забрать, - сказал он Федьке. -Похороните с зачумленными.

– Похороним, а как же, - пообещал Федька, - а потом их всех вместе отпоют, так всегда делается.

– Про это - никому ни слова, - продолжал Архаров, показывая на сундук.

– Не дурак! - воскликнул Федька.

– И даже так скажи товарищам - ни черта мы тут не нашли, одно тряпье. И всем так говори. Я знаю, вы нищих подкармливаете. И нищим скажи - знаешь-де, что солдаты особняк приступом взяли, да ни хрена там не нашли.

– Не дурак, - повторил Федька. - А кто будет в засаде?

– Какая, к чертям, засада? - возмутился Архаров. Федькина догадливость была совсем некстати.

– Здесь, при сундуке. Коли ваша милость врать велит, стало быть, кого-то на живца ловит! - весело сказал Федька.

– Моя милость сейчас тебе зубы-то пересчитает, - пообещал Архаров. - Мусью Клаварош! Вот ты тут и останешься.

– Останусь, - повторил француз.

– Сиди, не вылезай, ни по какой нужде… вот тебе вазы, - Архаров показал на вонючие ночные горшки. - Как только мы уйдем, запасись внизу хлебом, водой - и сюда. Залезай под одеяло и жди. Кто явится - задерживай как знаешь. Понял?

– Понял. Могу ли стрелять?

Архаров задумался. Стрельба в пустом доме привлечет внимание соседей… а тем лучше!

– Стреляй, - позволил он. - Коли найдешь из чего.

– Найду, - пообещал француз. - Я дал мадмуазель Виллье пистолеты на случай, если ее будут домогаться. Они у нее в комнате.

– Вели ей, чтобы свои музыкальные экзерсисы прекратила, - сердито приказал Архаров, сообразив, что как Левушку музыка привлекла - так неведомого злоумышленника она может отпугнуть. - Завтра я к тебе сюда господина Тучкова пришлю, его-то не пристрели. Ну, с Богом.