Каддафи. Хроника убийства - Анатолий Егорин

К концу XX века революционное руководство добилось своих первоочередных целей: было ликвидировано засилье феодалов, финансистов, иностранного капитала, сломаны во многом социальные стены, создана модель общества, опирающегося на государственный капитализм, на привилегированные группы — бюрократию, офицерство, ревкомы, знать лояльных племен. Но дело в том, что «самостоятельность и самодеятельность» масс так и остались иллюзорными надеждами на «новое отношение к труду». После свержения монархии был проведен целый ряд «революций сверху», но даже радикальные мероприятия не препятствовали обогащению отдельных личностей и целых социальных групп, то есть они, эти «революции», не прервали развитие капитализма в стране, а, значит, и не способствовали развитию Ливии в каком-то «третьем» направлении, отличном от капиталистического или социалистического.

В тесной связи с внутренними процессами проводилась и внешняя политика. Она была антиимпериалистической, поскольку защищала общие интересы всех слоев национальной буржуазии, в большей или меньшей степени зависевших от иностранного капитала и стремившихся ослабить эту зависимость. Радикализм Каддафи позволял оказывать давление на международные капиталистические центры, влиявшие на развитие периферийной Ливии, и подавать пример в борьбе против них другим странам третьего мира. Однако, перехлесты в этом радикализме, синтезировавшиеся в 80-х гг. в политический экстремизм, хотя и заставили заговорить о Ливии во всем мире, привели к тяжелым последствиям для страны — к международной блокаде в 90-х годах, что вернуло ливийский народ в позицию, в которой он находился в начале XX века.

Став жертвой Европы в первой половине XX века и жертвой США во второй его половине и особенно в начале XXI в., ливийцы не смирились с политической и экономической резервацией, отведенной им Западом, и рано или поздно должны были «отомстить злодеям», как на это уже обращала внимание американская исследовательница Л. К.Харрис [9]. Это намерение все больше и все отчетливее проявлялось у ливийцев, что привело к свержению М. Каддафи.

Значит, грядущее предвещает не только смену поколений в Ливии, но и появление нового Ахмеда аш-Шерифа или Омара аль-Мухтара, нового Идриса ас-Сенуси или Муаммара аль-Каддафи, которым суждено будет делать историю своей страны в XXI веке и перелистывать ее беспокойные страницы.

Источники

1. Anderson L. The State and Social Transformation in Tunisia and Libya. 1830–1980, Princeton, 1986, р. 45.

2. Blundy D., Lycеtt А. Qaddafi and the Libyan revolution. L., 1987, р. 99–100.

3. First R. Libya: The Elusive Revolution. London, 1974, р. 181.

4. Deeb M. K., Deeb M. J. Libya since the Revolution. N.У., 1982, р. 111.

5. Ibid., 112.

6. Principle and Practice of Government in Qaddafi’s Libya. Beirut, 1982, р. 14.

7. Blundy D., Lycett А. Qaddafi and the Libyan revolution. L., 1987, р. 103.

8. Bearman J. The Formation and Character of the Contemporary Libyan State. Exeter, 1987, р. 7.

9. Harris L. С. Qaddafi’s revolution and the modern state. Boulder, Colorado, 1986, р. 83.

Полное имя ливийского лидера — Муаммар Бен Мухаммед Абу Меньяр Абдель Салям Бен Хамид Аль-Каддафи. Бедуин, сын бедуина. В начальную школу пошел в девять лет и через четыре года закончил ее. В Себхе учился в средней школе и создал подпольную молодежную организацию. Позже, в 1963–1965 гг., стал дисциплинированнейшим курсантом военного колледжа в Бенгази, где воспитатели были от него в восторге. Молодой офицер-связист, которому начальство прочило большое будущее, сделался любимцем коллег-профессионалов, им по душе были его аскетизм и дружелюбие.

Никто в окружавшей Каддафи среде, кроме узкого круга лиц, не видел в нем врага режима. Он ни разу не выдал себя ни эмоциями, ни фразой, ни жестом. Дело, заведенное на него полицией еще в Себхе, где он устроил антиправительственную демонстрацию и за что его исключили из школы, было нечем пополнить. А его вечерние посещения лекций по истории в Бенгазийском университете воспринимались как причуды молодого курсанта — «мечтателей» всегда прощали…

В свои 27 лет Муаммар Каддафи был объявлен председателем Совета революционного командования (СРК) с присвоением ему звания полковника (в дни переворота он был капитаном войск связи). И с тех пор и до конца жизни его имя не сходило со страниц газет, а его декреты и дела будоражили ливийцев.

Автору, проведшему в Ливии шесть лет (с 1974 по 1980 гг.) на дипломатической службе в нашем посольстве, приходилось слушать речи Каддафи, беседовать с ним, присутствовать на многочисленных протокольных мероприятиях с участием Каддафи. Можно констатировать: это была неординарная личность постмонархической Ливии. При встрече он первым подавал руку, почти по-детски приветливо улыбался и тут же становился серьезным, как только разговор приобретал серьезный характер. Принимая гостей, он никогда не отвлекался на посторонние дела, в это время его никто не беспокоил, как и он сам никого не вызывал к себе.

Автор не раз слышал, что Каддафи работал по 16–18 часов в сутки, занимаясь не только «джамахиризацией» Ливии, но и самообразованием. Каддафи хорошо знал историю стран Старого и Нового Света; любил цитировать мировых классиков литературы, в том числе, между прочим, и русских — Льва Толстого, Федора Достоевского, например; запросто сыпал цитатами из высказываний модных западных философов, особенно Жана-Поля Сартра, главы французского экзистенциализма, выступавшего в 60–70-х годах прошлого века в роли идеолога леворадикального экстремизма. В конце 70-х годов по настоянию Каддафи на арабский язык были переведены сочинения известных русских теоретиков анархизма М. Бакунина и П. Кропоткина. Кстати, перевод и издание их книг ливийский лидер предложил осуществить в СССР, но наши тогдашние «идеологические зевсы» на это не пошли, и книги были изданы в Лондоне.

Каддафи любил инициативу, неординарность. В нашем посольстве мы чуть было не списали «подарочный ящик» работ В. И. Ленина, переведенных на арабский язык и предназначавшихся для вручения именитым ливийцам по случаю 100-летия со дня рождения вождя мирового пролетариата. Прошло несколько лет, но библиотечка ленинских работ пылилась в нашем посольстве: дипломаты боялись, что их могут упрекнуть в пропаганде коммунизма и выслать из страны. В принципе, опасения эти имели основания, но было известно и другое — любознательность молодой элиты, пришедшей в Ливии к власти. И вот — была не была. Однажды мы поехали в секретариат Каддафи и вручили его помощнику (для передачи Председателю СРК) подарочную библиотечку ленинских работ. Через некоторое время в посольстве раздался звонок: из секретариата Каддафи по его поручению благодарили за подарок — мы облегченно вздохнули. А еще через некоторое время мы нашли возможность спросить у одного из сотрудников секретариата СРК, читал ли Каддафи то, что мы ему подарили. Вместо ответа ливиец показал одну из книг (это была работа В. И. Ленина «Государство и революция»), испещренную пометками Каддафи. Тогда это не стало достоянием гласности, а ведь многие идеи той ленинской работы были использованы ливийским лидером, когда готовилась к изданию его «Зеленая книга», посвященная проблемам демократии, экономическим и социальным аспектам неэксплуатируемого общества. Сама структура новой ливийской власти (народные комитеты) была очень похожа на власть советскую, хотя и со своей спецификой.