Грядущая буря - Брэндон Сандерсон

– Возможно,- произнесла Феране,- но ты так и не ответила мне, как бы ты поступила, когда вся информация была бы собрана, и время ожиданий прошло. – Феране славилась своей вспыльчивостью, но сейчас её голос был холоден, как у любой Белой. С таким холодком говорят без эмоций, думая лишь о логике и не допуская посторонних влияний.

Не лучший подход к проблемам. Люди устроены гораздо сложнее – они не набор правил или чисел. Иногда логика нужна, это верно, но порой нужны чувства.

Она не позволяла себе зацикливаться на проблеме Ранда – нужно решать только одну задачу за раз. Но ей было что сказать на счет планов. Если не думать о том, что делать с Возрождённым Драконом, то в результате она окажется в столь же плачевном положении, что и Элайда.

Он изменился по сравнению с тем, которого Эгвейн когда-то знала. И, несмотря на это, основа личности в нём должна остаться прежней. Она видела его гнев, когда они вместе месяцами путешествовали по Айильской пустыне. Он нечасто проявлялся в детстве, но теперь она понимала, что он, должно быть, скрывался внутри. Это была не внезапная вспыльчивость, просто в Двуречье его ничто не огорчало.

За месяцы совместного путешествия, он, казалось, с каждым шагом становился твёрже. На нём лежало чрезмерное бремя. Как иметь дело с подобным человеком? Она не имела понятия.

Но их беседа на самом деле была не о том, что делать с Рандом. Феране пыталась определить, что представляет собой Эгвейн.

– Ранд ал’Тор считает себя императором, – сказала Эгвейн, – И я полагаю, что сейчас он таковым является. Если он узнает, что его подталкивают в определённом направлении, его реакция будет плохой. Если бы мне пришлось с ним разбираться, я бы направила к нему делегацию, чтобы оказать ему честь.

– Пышную процессию? – спросила Феране.

– Нет,- сказала Эгвейн,- но и не бедную. Группу из трёх Айз Седай под руководством Серой, дополненную Зелёной и Голубой. Благодаря старым связям, он настроен благожелательно к Голубым. Зелёные всегда воспринимались как противоположность Красным, тонкий намёк, что мы собираемся работать с ним, а не укрощать. А Серая – потому что это ожидаемо, а также потому, что это означает переговоры, а не войну и всё остальное.

– Хорошая логика,- кивнула Тезан.

Однако Феране было не так просто убедить.

– Подобные делегации проваливались в прошлом. Уверена, что делегация Элайды находилась под руководством Серой.

– Да, но делегация Элайды имела коренной изъян,- возразила Эгвейн.

– Почему это?

– Конечно потому, что ее направила Красная, – ответила Эгвейн, расколов орех. – Не могу понять логики в избрании Амерлин из Красной Айя в дни, когда возродился Дракон. Разве одно это не предрешило вражду между ним и Башней?

– Некоторые считают, – возразила Феране,- что в эти беспокойные дни Красная необходима, поскольку они наиболее опытны в обращении с мужчинами, способными направлять.

– ‘Обращаться’ и ‘работать’ – разные вещи,- сказала Эгвейн. – Возрождённому Дракону не следовало предоставлять полную свободу, но с каких это пор Белая Башня похищает людей и насильно подчиняет их своей воле? Разве мы не известны, как самые тонкие и осторожные дипломаты? Разве мы не гордимся тем, что можем убедить других поступать, как следует, с мыслью, что это их собственная идея? Разве мы когда-то раньше запирали королей в ящиках и били за неповиновение? Почему теперь – впервые за всю историю – мы отреклись от собственных методов и стали простыми разбойниками?

Феране выбрала орех. Остальные Белые выглядели выбитыми из колеи.

– В том, что ты говоришь, есть смысл, – в итоге признала Восседающая.

Эгвейн отложила в сторону щипцы для орехов.

– В глубине души Ранд ал’Тор -хороший человек, но ему нужно руководство. В такое время мы должны применять всю свою ловкость. Следовало добиться того, чтобы он доверял Айз Седай больше, чем кому бы то ни было, и полагался на наши советы. Необходимо было показать ему нашу мудрость. Вместо этого ему показали, что мы будем обращаться с ним как с непослушным ребёнком. Даже если это так, нельзя было давать ему понять, что мы так считаем. Из-за нашей неуклюжести несколько Айз Седай оказались в плену, а других он разрешил связать узами своим Аша’манам.

Феране выпрямилась, её спина как будто задеревенела.

– Лучше не упоминать об этом провале.

– О чём это ты? – спросила поражённая Тезан, её рука приподнялась к груди. Некоторые Белые, похоже, не замечали происходящего вокруг них. – Феране? Ты знала об этом?

Феране не ответила.

– До меня… доходил этот слух, – ответила полная Мийаси. – Если это правда, надо что-то делать.

– Да, – согласилась Эгвейн, – К сожалению, мы не можем сейчас заниматься ал’Тором.

– Он – самая большая проблема, с которой сталкивался мир, – сказала узколицая Тезан, подавшись вперёд. – Прежде всего, надо разобраться с ним.

– Нет, – возразила Эгвейн, – сейчас есть другие проблемы.

Мийаси нахмурилась.

– Грядёт Последняя Битва, и я не вижу более важных проблем.

Эгвейн тряхнула головой.

– Пытаясь договориться с Рандом сейчас, мы будем как фермер, который, глядя на свой фургон, расстраивается, что внутри нет ничего ценного, что можно продать, не обращая внимания на то, что ось треснула. Нагрузив неисправный фургон, вы его доломаете и окажетесь в ещё худшем положении, чем были в начале.

– Что конкретно ты имеешь в виду? – потребовала разъяснения Тезан.

Эгвейн взглянула на Феране.

– Я понимаю, – сказала Феране, – Ты говоришь о расколе Белой Башни.

– Может треснутый камень быть хорошим фундаментом для здания? – спросила Эгвейн. – Может истёртая верёвка удержать взбесившуюся лошадь? Так как можем мы, в нашем нынешнем состоянии, надеяться управлять самим Возрождённым Драконом?

– Почему тогда ты поддерживаешь этот раскол, настаивая на том, что ты Престол Амерлин? – сказала Феране. – Ты противоречишь собственным рассуждениям.

– Если бы я отказалась от претензий на Престол Амерлин, воссоединило бы это Башню? – спросила Эгвейн.

– Это помогло бы.

Эгвейн вздернула бровь.

– Давайте предположим на минутку, что, отказавшись от своих претензий, я смогу убедить мятежниц вернуться в Белую Башню и принять Элайду. – Её бровь поднялась ещё выше, показав, насколько маловероятным она считала подобный исход. – Разве раскол был бы исцелен?

– Ты только что сказала, что был бы, – нахмурившись, сказала Тезан.

– Правда? – возразила Эгвейн. – Разве сёстры перестали бы передвигаться по Башне бегом, бояться остаться одни? Разве разные Айя, встречаясь в коридорах, перестали бы смотреть друг на друга враждебно? При всём уважении, разве мы перестали бы чувствовать необходимость всё время носить шали, чтобы напомнить, кто мы и кому преданны?