Беглая монахиня - Филипп Ванденберг

Гельмонт, полностью поглощенный раздумьями над таинственным словом, сухо продолжил:

— Бесплатным ничего не бывает на нашей бренной земле, кроме смерти. А она стоит жизни. — После этого стеганограф, до того демонстрировавший глубокую одухотворенность и невозмутимость, разразился булькающим хохотом, хватая ртом воздух, как собака после неудачной погони за зайцем. При этом глаза его выступили из орбит, словно спелые сливы. — Скажем, десятая часть от доходов, которые вы получите вследствие расшифровки этой тайнописи. — И срывающимся голосом, особенно угрожающе звучащим из уст этого человека, он добавил: — И не пытайтесь торговаться, ваша курфюрстшеская милость!

Князь-епископ нервно вскочил, и Кирхнер, опасаясь худшего, торопливо оттащил хозяина в сторону. В углу он принялся увещевать Альбрехта, тот злобно ему отвечал, но в итоге оба пришли к согласию и снова сели за стол.

— Почему вы вообще считаете, что это слово является ключом к деньгам и богатству? — решил схитрить Альбрехт. — Мы совершенно неожиданно наткнулись на эту магическую формулу в одном старинном фолианте и, поскольку она так странно выглядела и не имела ничего общего с латынью и немецким, заинтересовались ею.

— Ах, вот в чем дело, — отозвался стеганограф с разочарованным видом. — Тогда и срочности, видимо, особой нет, чтобы я сразу же занялся поисками решения. Пошлите мне вашего секретаря недельки через четыре или пять. Быть может, к тому времени я и найду решение.

— Нет, тут вы не правы, — перебил его князь-епископ. — Мы хотели лишь намекнуть, что за таинственным словом HICIACCOD может скрываться и вполне безобидная отгадка…

— …но и указание на сокровища, допустим, тамплиеров или царя Соломона, способные даже князя-епископа освободить от всех денежных забот!

Альбрехт Бранденбургский побелел как полотно, Кирхнер же, демонстрируя полное безразличие, отвернулся и смотрел в сторону с независимым видом.

— Что вы хотите этим сказать? — смущенно пролепетал кардинал.

Атанасиус Гельмонт пожал плечами.

— Ничего, кроме одного: когда Папа Климент V в 1312 году из-за ереси и никчемности распустил Орден бедных рыцарей Христа и Храма Соломона, больше известный как орден тамплиеров, то богатейший во всем мире орден вдруг стал нищим. До этого бедные храмовники владели неслыханными богатствами, восходившими к легендарным сокровищам Храма Соломона. Все эти несметные сокровища, на которые якобы можно было бы купить Вселенную, бесследно исчезли и до сих пор не найдены. Поговаривают, что лишь единицы знают, где сокрыты эти богатства. Но они обязаны хранить эту тайну и под страхом смерти не разглашать ее, передавая лишь по наследству достойному преемнику.

Потрясенный Кирхнер повторил:

— Купить Вселенную! Фантастическая картина. Вы не находите, ваша курфюрстшеская милость?

Альбрехт Бранденбургский сосредоточенно молчал, вытянув губы дудочкой. Мысленно он уже предвкушал, какие перспективы сулит расшифровка секретного слова.

— Разумеется, если вам угодно назвать книги Ветхого Завета фантастическими, — заметил Гельмонт, обращаясь к Кирхнеру. — Или вам не известны Первая и Вторая книги Паралипоменон Ветхого Завета? Там сказано: «И превзошел царь Соломон всех царей земли богатством. Он построил храм, стены и двери которого были из чистого золота, и пороги тоже. А в сокровищницах хранились произведения искусства, разная утварь и сосуды — тоже из чистого золота. И даже царица Савская, сама не обиженная Господом и не обойденная богатством, была поражена его богатством и заплакала — от зависти». А потом, так сказано в Библии, почил Соломон. С тех пор его золото исчезло. Ни один человек — пусть даже целый народ — не мог за свою жизнь промотать такое богатство.

— А почему вы нам все это рассказываете? — послышался после долгой паузы голос курфюрста. — Что касается богатств царя Соломона, вы не открыли нам ничего нового. И позвольте спросить: какая связь между всем этим и тайным словом HICIACCOD? Или вы знаете больше? — Альбрехт окинул Гедьмонта сверлящим взглядом в надежде, что тот невольно выдаст себя.

— Я знаю меньше вас, ваша курфюрстшеская милость. Мне даже не известно название фолианта, не говоря уж о его авторе и подробностях его содержания. Так что вам надо бы, с позволения сказать, пойти мне навстречу. Надеюсь только, вы не попались на удочку какого-нибудь рабдоманта[11], ведь с тех самых времен, как было изобретено книгопечатание, они разглагольствуют в книгах о том, что прутья приводятся в движение металлическими испарениями, причем таким же таинственным образом, как стрелка компаса показывает на север. Но если последнее явление более-менее внятно объясняется естественными науками, то волшебная лоза, с помощью которой якобы можно определить подлинность святынь, изобличить вора или доказать развратные действия, не более чем плод человеческой фантазии. То же самое относится и к кладоискательству, даже если это противоречит убеждению великого Парацельса, который, как известно, является горячим приверженцем рабдомантии, то бишь лозоходства.

Готовность, с которой Гельмонт делился информацией, скорее насторожила князя-епископа и его секретаря. Возникало подозрение, что криптограф пытается ввести их в заблуждение и пустить по ложному следу. С особым недоверием слушал рассуждения ученого Кирхнер, который, прослышав, что Великий Рудольфо мог иметь доступ к «Книгам Премудрости», тут же обстоятельно начал изучать сей предмет.

— Надеюсь, вы не хотите нам внушить, — ехидно заметил он, — что сокровища Соломона сокрыты именно в Германии!

Прищурившись, стеганограф смерил Кирхнера пренебрежительным взглядом и проронил:

— Господин секретарь! — Сама интонация его обращения была оскорбительной. — Я был вправе ожидать от человека вашего сословия больших познаний. Предположим, тамплиеры в своих крестовых походах завладели Соломоновыми драгоценностями. Это вполне вероятно. Откуда-то же должно было взяться баснословное богатство ордена! После роспуска ордена имущество тамплиеров досталось во Франции королю, в Португалии — одному незначительному рыцарскому ордену, а в Германии — иоаннитам. Их приор вот уже сто лет как располагается в Хайтерсхайме, в двух днях езды верхом отсюда. Между прочим, многоуважаемый господин секретарь, я никогда не утверждал, что сокровища Соломона попали в Германию.

Кирхнер кипел от злости. Так опозорить его перед патроном было неслыханной дерзостью. С его языка уже готово было сорваться обвинение, что Гельмонт — коварный фальсификатор, но тут заговорил Альбрехт Бранденбургский:

— Если вы так хорошо осведомлены о сокровищах Соломона, почему же вы сами еще не отправились на поиски золота ветхозаветного царя?

— Потому что я… — Гельмонт смущенно ухмыльнулся и продолжил, запинаясь: — Потому что у меня не было таких подробностей, как, например, ваш секретный код… Как он звучит?