Три года октября - Игорь Михайлович Бер

Вернулся и я. Безбородов продолжал делать вид, что меня уже не существует. Я принял его правила игры, решив оставить за ним гистологическое исследование, сам же приступив к заполнению журналов.

Сергей Селин отработал последний день, на прощание, получив от всех нас в подарок наручные часы и цветок в горшке. Пожелав нам сплоченности и не проблемных пациентов, он оставил родные пенаты, отправившись в плаванье по другим морям. Ну а я, начиная с утра следующего дня, занял его кабинет.

Первым моим посетителем была Магдалина Калинкина. Она робко постучалась и, только получив мое разрешение, вошла. Выглядела она как нашкодившая школьница, стоя прислонившись к стенке, опустив взгляд и мня пальцами края широкой юбки.

— Алексссей Дмиттттриевич, я ххотела поппросить у вас ппрощение за все те ппридирки к вашей пперсоне, котторые я ппозволила себбе ппо глуппости. Я ввела себя непподобающе. Мне ннет пппрощения. Если вы меня пппростите и не ссстанете увввольнять, я обещаю сстать вам надежжной оппорой, на котторую вы ввсегда сможжете пположиться по люббому воппросе.

— Магдалина Алексеевна, с чего вы взяли, что я хочу вас уволить? — спросил я. Не стану лукавить, такие мысли у меня были среди первых, когда я решился принять предложение Селина. Тем не менее, я их практически сразу отмел, по той причине, что никогда не был мстительным человеком.

— Виддите ли, я ппредположжила это. Веддь я ббываю нессносной. Мне об этом тттвердят даже мои дддети.

— Это все, что вы хотели сказать?

Мада кивнула, так и не осмелившись взглянуть мне в глаза.

— Раз это все, тогда я попрошу вас занять свое место в приемной и прислать ко мне первого пациента.

С трудом сдерживая слезы радости, старушка закивала и, не скрывая улыбки, поспешила выполнить мое поручение.

Я принял первого пациента, затем второго, десятого, после последовала работа с отчетностью, с решением возникших проблем в отделениях, которые требовали мое участие, и я даже не заметил, как прошел день. Затем прошла неделя, месяц, два…

Время текло как вода сквозь пальцы, как банально бы это не звучало. С Безбородовым мы не общались напрямую. Все свои вопросы к нему я передавал через Остапа. Вскоре ко мне начали приходить жалобы со стороны родственников скончавшихся пациентов о том, что патологоанатом принимал их в неподобающем виде: от него пахло спиртным, сам он был небрит и в мятом халате и, что самое неприятное, он просил деньги за дополнительные услуги, которые больница либо не предоставляла, либо оказывала безвозмездно. После таких новостей, я спускался в подвал, чтобы самому убедиться в правдивости данных обвинений, но никогда не заставал Безбородова на месте. Видимо, его всегда кто-то оповещал заранее о моем визите. И скорее всего, этим кем-то был Остап. Но явно не он один. Все чаще я начал задумываться о его замене. И как Селин ранее на моем месте, у меня не было ни одной альтернативы Безбородову. Я писал в департамент и министерства с требованием выслать мне новые кадры, не вдаваясь в подробности. Единственному кому я полностью открылся, был бывший главврач, с которым мы часто находились на телефонной связи. Селин всегда был открыт и готов помочь советом и делом при моей просьбе.

И вот, в начале весны, в мою дверь постучали двое молодых парней, только что окончивших ординатуру. Амбициозные, энергичные, готовые к любым вызовам и желающие доказать себе и всему миру свои умения и трудолюбие. При разговоре со мной, они признались, что Старые Вязы — были далеко не первостепенным местом их выбора. Просто другие медучреждения не были готовы принимать молодых специалистов без большого опыта труда. Здесь же им были рады.

Когда я им предложил занять места патологоанатома и судмедэксперта, они напряглись и насторожились. Это напомнило меня самого в первый день приезда в посёлок. Я пообещал им максимальную поддержку и опытного наставника в лице заведующего отделением. Я дал им возможность все обдумать, при этом пообещав, что в случае отказа, мы все равно сможем им подобрать должность в других отделениях. А еще пообещал бесплатное жилье. Квартира Федора Дмитриевича Пахомова не должна была пустовать, ей требовалась молодая энергетика.

Пока они размышляли над моим предложением, я успел принять троих пациентов. Зайдя вновь в мой кабинет, они озвучили свои решения. Один из молодых специалистов заявил, что не готов посвятить всю свою дальнейшую профессиональную жизнь патологоанатомии. Я пообещал найти ему другую специальность. В конце концов, этой больнице не повредили бы две должности терапевта. Второй же молодой человек принял, к моей большой радости, предложение.

Я попрощался с ними, предложив им обустроиться в квартире (пока вам придется жить вдвоем), и вернуться после приемных часов. К тому времени я бы смог освободиться и познакомить их с персоналом и всеми отделениями.

Когда они ушли, я поднял трубку телефона и позвонил в морг. Ответил мне Остап. Я сообщил, что хочу видеть Безбородова у себя. Он сказал, что передаст мои слова сразу же, как Александр Викторович освободиться.

— Он на месте? — уточнил я.

— Да, — не очень уверено отозвался Остап. — Проводит вскрытие. Я передам ему ваши слова, Алексей Дмитриевич.

За час до конца рабочего дня, появился Безбородов. Выглядел он уставшим, и не только от переутомления. Он был не брит, очки висели криво, сальные волосы плохо уложены, — видимо перед визитом ко мне, он побывал в уборной, попытавшись уложить их кое-как с помощью воды, — и источал запах алкоголя, который пытался скрыть с помощью мятной жвачки. Одной рукой он открыл дверь, другую же держал за спиной, явно что-то пряча.

— Александр Викторович, рад, что вы пришли. Присаживайтесь.

Безбородов сел, при этом положив мне на стол банку, которую держал до этого за спиной. Она была заполнена прозрачной жидкостью, в которой плавало нечто похожее на белый шнурок от кроссовок.

— Что это? — спросил я.

— Подарок, Лёшка. Я впервые захожу в этот кабинет, с тех пор как ты стал здесь хозяином, а потому с пустыми руками в гости не принято ходить. — Он держался как можно дальше от меня, в надежде, что я не почувствую исходящий от него аромат. — Это бычий цепень. Данного красавца я обнаружил около трех лет назад, в толстой кишке бывшего начальника заготконторы…

— Уберите это! — как не старался, я не смог скрыть неприязнь.

— Это ведь для музея, Лёшка, ты чего?!

— Прошу впредь меня называть исключительно по имени-отчеству, а не «Лёшкой». Если вы запамятовали, то зовут меня Алексей Дмитриевич.

— «Алексей Дмитриевич», о, как! — апатично повторил за мной Безбородов, почесав подбородок.

— Да,